Обратный отсчёт

(Ага, Азаров, стало быть, — это доктор. Кстати, такое впечатление, что разговаривают, как у дверей палаты, где лежит больной человек…)

— Ну, часа полтора был. Завтракали вместе.

— Выгнала?

— Да нет, сам. Но напоследок изругала последними словами. Самому, говорит, нужен доктор. И не психиатр, а патоанатом. Хе-хе…

— Ну, значит, всё в порядке. Я вот тут человечка привёз…

— Угу… — мужчина встал с дивана, аккуратно сложил газету и поправил галстук. — Как доложить?

— Новый водитель. Вместо Савченко.

— Угу. А про тебя?

— Нету, — совсем шёпотом сказал Николай и зачем-то приложил палец к губам. — Типа, сам приехал.

— Понял…

Мужчина подошёл к одной из «насупившихся» дверей — той, что справа по коридору, и негромко постучал. Ему что-то ответили, после чего он осторожно приоткрыл дверь и, не заходя внутрь, доложил:

— Прибыл новый водитель. Смотреть будете?

(Ну! Типа, вам тут нового коня привели, смотреть будете?)

Николай зачем-то поднял правую руку вверх, как будто кого-то приветствовал — и замер.

— Мыкола! — раздался из приоткрытой двери певучий женский голос.

Николай резко махнул рукой справа-налево — наподобие сердитого дирижёра — и надул щёки.

— Мыкола, не делай вид, что тебя нет! Так я и поверила, что вы шофёра одного отправили!

— Пффф, — Николай стравил воздух сквозь плотно сжатые губы, с сожалением развёл руками и пошёл к приоткрытой двери, тихо бросив мне через плечо: — Пошли.

— А меня не зовут…

— Дважды не повторяю, — Николай даже не обернулся и не возвысил голоса. — За мной шагом марш!

У двери показал мне жестом — стой здесь, — а сам вошёл в кабинет. Но не по-свойски — запросто, а как-то без особой охоты. Я бы даже сказал — с робостью.

— Здрасьте…

Занимательно. Солидный товарищ, здоровается с хозяйкой, как школьный хулиган с директором в преддверии очередной взбучки.

Мужчина с фирменными висками тут же благоразумно ретировался в холл, по ходу движения приняв у меня куртку и при этом умудрившись одним мановением руки поправить мне галстук. Мастер, что и говорить.

— Я вам русским языком сказала: мне не нужен новый шофёр. Вы что, совсем идиоты?

А по голосу не скажешь, что бабонька больна: очень даже приятный, полнозвучный меццо-сопрано, насыщенный жестковатыми оттенками властности и уверенности в своих силах.

— Понимаете…

— Не понимаю! Где Егор?

— Уволен. Вам же докладывали…

— И слушать не хочу! «Уволен»… Если ещё хоть раз кто-то тронет мой персонал без моего разрешения — я вам устрою!

— Но вы же знаете — он по собственному желанию…

— Не знаю! И вообще, это ваши проблемы, меня это совершенно не волнует. Срочно разыскать, вернуть на место, доложить к концу дня. Ты меня понял?

— Пффф…

— Ты чего фырчишь, как кот? Давай, показывай, где этот ваш новый шофёр…

— Заходи, — Николай открыл дверь пошире, шагнул в коридор, вроде бы пропуская меня… а когда я вошёл, он так там и остался!

И тихонько прикрыл за мной дверь.

В кабинете находились две женщины, и обе были страшно заняты. Одна, помоложе и попроще, сидела за огромным столом красного дерева и быстро писала что-то на коробке. Вторая, значительно старше и гораздо симпатичнее, сидела на ковре, широко расставив ноги и наклонившись вперёд. Между ног у неё была картонная коробка, в которую дама укладывала яркие пакетики. Рядом возвышалась внушительная куча таких же коробок, стопка пакетов и другая куча со всякой всячиной: майками, кепками, игрушками, печеньем, конфетами и прочими разнообразными сладостями импортного производства.

Дама была явлена в состоянии «по-домашнему»: ненакрашенная, нечёсаная, босая, белые шерстяные лосины в обтяжку, какая-то легкомысленная шёлковая распашонка… Не знаю насчёт возраста, но кожа у неё была изумительной свежести — как юный персик из холодильника, а судя по непринуждённости, с которой она возилась на полу с коробкой, такой растяжке (для неспортсменов — это попросту гибкость) мог бы позавидовать любой практикующий йог.

Сердечко моё подпрыгнуло, крепко стукнувшись о грудную клетку, и поскакало куда-то галопом. Я замер, застыл истуканом, боясь вздохнуть и вообще хоть как-то привлечь к себе внимание.

— Я вас слушаю…

Дама, как я сказал, была занята — досадливо сдувая непослушную прядь волос, спадавшую на глаза, доклеивала коробку скотчем, навалившись на неё всем телом. Напихала столько, что коробка вспучивалась и не желала нормально закрываться.

Сидела дама боком к двери, в мою сторону не смотрела, сосредоточившись на своём занятии. Фигуру в таком положении оценить сложновато, но, судя по пропорциям, в этом плане тут было всё очень даже в порядке.

А ещё Костя мне показывал интернетные фото. Так вот, там она была, несмотря на свои сорок два, — просто цаца.