Обратной дороги нет

И вот с одним из членов его большой и спаянной семьи случилась беда. Демин не позволил себе ни на минуту отдаться беспокойным мыслям о том, какие неприятные последствия может вызвать это «чп» для него, человека ответственного за порядок в части, за новую технику. Все его действия были теперь подчинены одной цели — найти, спасти Ивана Соболева, который был дорог и близок им всем.

На командном пункте собрались сейчас все старшие офицеры части.

Крамцов, вернувшийся после неудачного поиска, доложил: видимость в районе залива нулевая и с самолета Соболева обнаружить не удастся. На небольшом аэродроме, где базировались только скоростные реактивные истребители, не было в этот день ни одной винтокрылой машины. Но начальник штаба узнал, что где-то на подходе, в районе залива, должен находиться новый вертолет, посланный для обслуживания соседнего аэродрома.

Радисты тут же связались с экипажем вертолета, и теперь не оставалось ничего другого, как ждать вестей от его командира. Только вертолетчики могли сейчас осмотреть залив.

Пожалуй, никто из собравшихся не чувствовал так остроту и трагичность ситуации, как сам Демин. Подполковник родился и вырос в Заполярье, здесь он научился летать, здесь он воевал на своем штурмовике, и он знал, как сурова и беспощадна северная природа.

Он знал: горе тому, кто вступит в схватку с Севером один на один. Стоит допустить малейший просчет, поддаться слабости, и гибель неизбежна. Что же говорить о человеке, оказавшемся в безлюдном море в ту пору, когда берега уже начал сковывать лед, когда носились по волнам одинокие льдины, а небо секло воду снежной крупой? Без теплой одежды, промокший насквозь, мог ли долго сопротивляться даже самый выносливый?

КРАСНАЯ РАКЕТА

Парашюта не было. Едва успев вынырнуть из воды после падения, Соболев видел рядом плоское, оранжевое, колышущееся пятно, но сейчас в поле зрения были лишь короткие, с пенными гребешками волны, а дальше глаза упирались в темную стену мороси: шел мелкий холодный дождь.

Парашют ему уже не был нужен, но в ранце, соединенном со стропами, в маленьких зашитых кармашках находилось все необходимое для пилота, потерпевшего бедствие, — дымовые сигналы дневного действия, ракетница с запасом красных ракет, специальные «морские» спички, не боявшиеся воды, фонарик, аптечка, плитка шоколада…

И все из-за этой проклятой шлюпки… Перед самым погружением Иван успел дернуть ленту баллончика со сжатым воздухом, и, как только спасательный жилет с силой вытолкнул его из воды, он вцепился в пляшущую на волнах, круглую и маленькую, как тазик для купания, шлюпку. Но не так-то просто было в нее забраться. Куртка, подбитая мехом, теплые брюки, ботинки, китель, шерстяное белье — все это успело намокнуть и сковывало движения. Шлюпка вертелась, кувыркалась, он прижимал ее подбородком, ухватившись за лямки, старался рывком лечь на борт и подтолкнуть ее под себя, но все усилия были тщетными.

Наконец летчику удалось вползти в заполненную водой шлюпку и кое-как усесться в ней, поджав ноги.

Но ранца вместе с парашютом уже не было видно. Утонуть за такой короткий срок он не мог — вероятно, волны и ветер утащили парашют во мглу. Да, наверху, за облаками, в только что покинутом небе еще властвовал солнечный день, а здесь уже сгущались полярные сумерки, и завеса дождя усиливала их.

Иван принялся быстро грести руками, он описал широкий круг, неловко прыгая вместе со своим суденышком на волнах, но вскоре пришлось смириться с неизбежностью потери. Больше всего было жаль спичек и ракетницы; без шоколада и аптечки обойтись нетрудно, но вот как дать о себе знать в этой сгущающейся мгле?

Военный человек, привыкший к логике и последовательности действий, Соболев, следуя уставной формуле «прежде чем действовать, оцените обстановку», не пожалел лишней минуты на то, чтобы обдумать создавшееся положение. Оно отнюдь не показалось катастрофическим.

Во-первых, у него были «плавучие средства» — шлюпка и резиновый жилет, во-вторых, компас и часы — навигационные приборы, так необходимые ему как штурману и капитану резинового корыта. Было даже оружие — пистолет с двумя обоймами и нож с широким лезвием и пилкой, предусмотрительно привязанный к поясу.

Он, по всей вероятности, находился в широком и просторном заливе, вдающемся в сушу с востока на расстояние не менее чем в двести километров. Точно определить место приводнения было трудно, но Иван был уверен, что ближе всего сейчас северный берег залива. Туда и надлежало держать путь. Тем более что, если верить метеосводке, полученной утром, его подталкивал юго-западный ветер, причем следовало плыть не прямо по ветру, а подгребать к западу, иначе его могло отнести в голомянь — открытое море.

Иван освободил стопор компаса и посмотрел на стрелку, неуверенно ищущую меридиан. Что-то уж очень странно она металась — оказывается, он держал руку у массивного баллончика с газом. Отвел руку — стрелка успокоилась. Итак, курс намечен — в путь!