Обратимость

Поднимаюсь домой, не обращая внимания на то, что он плетется следом. Все думаю: меняются ли люди? Если нет – за моей спиной настоящий убийца. Во рту горчит. Но кто же тогда я? Пытаюсь придумать синоним слову «убийца», который бы учел то, что преступление было совершено не специально, и ставлю себя же в тупик. Здесь нет вариантов. Ты либо отнял жизнь, либо не отнял. И никак по-другому меня не назовешь, даже беря в расчет мое нежелание и мое отвращение. Что ж, неужели Рувер был прав? Неужели мы, действительно, с ним схожи? Я не хочу в это верить и упрямо стискиваю зубы, но разве возможно скрыться от того, что и так ясно? Что и так лежит на поверхности, что не требует особых доказательств и доводов. Мы оба убивали. И мы оба виновны. И если Рувер и, правда, принял эту темную сторону себя, я – боюсь. Что со мной случится, когда голова смирится с прошлым? Буду ли я прежней? Или стану кем-то иным: кем-то расчетливым, холодным и равнодушным.

Я захожу домой и замечаю в коридоре незнакомую обувь. Приглядываюсь, вздыхаю и неохотно предчувствую очередную тираду в стиле: ты не послушалась, ты будешь наказана, ты неблагодарная и сумасшедшая сестра. Причем от обоих претендентов, просто с промежутком в несколько минут. Разуваюсь, иду в зал и натыкаюсь на две пары любопытных глаз. Признаться, я удивляюсь тому, что не сгораю на месте, прожженная их ненавистью. Может, все не так уж и плохо?

- Мы решили, что повяжем тебе на шею колокольчик, - внезапно отрезает Саша. Его шутка мне абсолютно не нравится, но я решаю не вступать в дебаты. Если от этого ему станет легче – пусть издевается. – Почему ты мне не сказала, что собираешься уйти?

- Потому что.

Не хочу оправдываться. Скидываю с плеч пальто, кидаю его на пустое место рядом с Ритой и уверенно выпрямляюсь: впервые мне не кажется, что я сглупила. Поездка домой была правильным решением, и им не удастся меня переубедить.

- Все в порядке? – перевожу взгляд на Риту. Наверно, она пытается реабилитироваться и поэтому не нападает на меня с обвинительными лозунгами.

- Да. Мне не посчастливилось встретить венаторов, и я благополучно нашла то, что искала.

- И что ты искала?

Слышу грохот. Оборачиваюсь и вижу на кофейном столике сваленные друг на друга документы папиных подопечных. Рядом Рувер. Я поражена его физической выносливостью: как он донес все эти стопки? Как он разом кинул их на стол? Как он вообще передвигается с дырой в плече? Резко щипаю себя за кожу на запястье и морщусь. Не отвлекайся.

- Что это? – Саша встает с дивана. Он берет несколько папок в руки и начинает увлеченно их разглядывать. – Досье?

- Документы на каждого, кто числился у отца в приюте. Здесь должны быть имена из записной книжки.

- О. - Брат сосредоточенно листает страницы одного из дел, а затем поднимает на меня озадаченный взгляд. – Как ты о них узнала?

- Догадалась.

- Хотел бы я так легко обо всем догадываться.

- Саша предложил, как можно спасти отца, - теперь я обращаюсь к удивительно молчаливой Рите. Неужели до нее, наконец, дошло, что молчание – не признак слабости, а показатель ума. Не всегда болтливый человек – человек мудрый. Чаще всего много говорит лишь тот, кто попросту не умеет слушать. – Мы можем обменять жизнь отца на данные, которые указаны в его записанной книжке.

- И тебя абсолютно не волнует, что ты продашь людей?

Оборачиваюсь. Рувер талантливо задает вопросы лишь тогда, когда мне меньше всего хочется на них отвечать.

- Речь идет о моем отце.

Парень молчит, но мне и одного его черного, лукавого взгляда достаточно. Он определенно издевается, будто ждет, когда я сломаюсь, или наблюдает, как далеко я смогу зайти. Но я, действительно, зайду далеко, если дело касается родных или близких. А как же иначе? Почему мне должно быть за это стыдно?

- В списке около сотни имен, - шатенка поднимается с дивана и тяжело выдыхает, - ты уверена, что готова пойти на такой шаг?

- У меня нет выбора. Даже если мы узнаем, где клан держит папу – сможем ли мы оттуда его вызволить? Нам трудно справиться и с десятком венаторов. Стоит ли надеяться на то, что мы избавимся от сотен? Или сколько их? Тысячи? Надо действовать радикально.

- А потом не спать по ночам.

- Это наш выбор, - вступает Саша. Он подходит ко мне и идентично вскидывает подбородок. – Какими бы ни были ваши доводы, они бессмысленны. Мы не оставим папу. И если есть хотя бы мизерная возможность его спасти – мы ею воспользуемся.

Мир перевернулся. С какой стати мы с братом выступаем за оправданную жестокость, а Рита с Рувером – за справедливое милосердие? Это сбивает с толку. Смотрю на шатенку, и не могу сдержать в груди странного трепета. Мысль о том, что отец вновь будет рядом, не просто успокаивает меня, она придает мне сил, придает мне уверенности в том, что мне есть за что бороться, есть ради чего жить. Так почему же в ее взгляде я вижу лишь недоверие?

- Мы сделаем, как ты скажешь, - отмирает Рита. Она подходит ко мне и снисходительно пожимает плечами. – Я знаю, как сложно терять близких, и поэтому не позволю тебе пережить нечто подобное.