Обращенный

И о чем бы теперь ни думал пан Лукаш, на что бы ни глядел, все напоминало ему о вечной каре, страшной тем, что она была постоянной, неизменной, как бы окаменевшей. Ту жизнь, которую он ведет сейчас, можно исчерпать за один день, а заскучать от нее - через неделю. Но влачить подобное существование во веки веков - о, это нестерпимая мука!

Пану Лукашу казалось, что закладные жгут ему грудь. Он вытащил их из-под фуфайки и бросил в ящик комода. Но и там они не давали ему покоя.

- Зачем они мне? - шептал старик. - Страшно подумать! Ведь я не избавлюсь от них никогда!..

В эту минуту кто-то постучал в дверь. Против обыкновения, пан Лукаш, не открывая форточки, отпер - и увидел каменщика.

- Смилуйтесь, барин, - смиренно сняв шапку, молил каменщик, - отдайте мой инструмент. Судиться я с вами не стану, человек я бедный. А без инструмента мне не достать работы, и купить новый не на что.

- Да возьми ты свое добро, только убирай его скорей, - крикнул Лукаш, довольный тем, что избавится хотя бы от этого хлама.

Каменщик поспешно вынес в сени свое ведро, однако не смог скрыть изумления. Он мял в руках шапку и смотрел на Лукаша, а Лукаш смотрел на него.

- Ну, чего тебе еще надо? - спросил старик.

- Надо бы... за работу получить, - нерешительно ответил каменщик.

Лукаш подошел к письменному столу и выдвинул один из многочисленных ящиков.

- Сколько тебе причитается?

- Пять рублей, ваша милость. А сколько у меня было убытку оттого, что я все это время не мог работать... - говорил каменщик, желая только поскорее получить деньги.

- А сколько же у тебя было убытку?.. - спросил Лукаш. - Только говори правду.

- Должно быть, рублей шесть, - ответил каменщик, беспокоясь, отдаст ли старик все, что ему причиталось.

К великому его удивлению, Лукаш тотчас же заплатил ему одиннадцать рублей, как одну копеечку.

Не веря собственным глазам, каменщик рассматривал деньги и благословлял Лукаша. Но старик уже захлопнул за ним дверь, ворча себе под нос:

- Слава богу, хоть от этого хлама избавился и от одиннадцати рублей. Только бы не вернул их обратно...

Вскоре в дверь снова постучали. Пан Лукаш отпер. Я лицом к лицу столкнулся с женой столяра.

- Ваша милость! - крикнула женщина, падая на колени. - В последний раз прошу, не продавайте наши вещи с торгов. Мы вам потом заплатим. А сейчас, верите ли, доктора и то не на что позвать к больному мужу, хлеба кусок не на что купить для него и для детей...

При этих словах женщина заплакала так горько, что у пана Лукаша сжалось сердце. Он подошел к столу, вынул из ящика два рубля и, сунув их в руку женщине, сказал:

- Ну, ну!.. Не надо плакать. Вот возьмите пока на самое необходимое, а потом я вам еще прибавлю. Торги я отменю, из квартиры вас не выгоню и буду помогать... Лишь бы вы обращались ко мне действительно в случае нужды, а не для того, чтобы обмануть старика.

Жена столяра онемела от изумления и, вытаращив глаза, смотрела на пана Лукаша. Он легонько оттолкнул ее от своего порога, запер дверь и, точно споря с кем-то, забормотал:

- Вот и не будет завтра торгов и никогда не будет!.. А между прочим, ушло еще два рубля. Это уже тринадцать...

Вскоре, однако, им овладели печальные мысли. Каждая вещь, находившаяся в комнате, а было их очень много, причиняла ему своим видом острую боль.

"Ну, кто захочет взять эту рухлядь? - спрашивал он себя. - И смогу ли я когда-нибудь вырваться отсюда, если надо мною тяготеет страшное проклятие и я осужден навеки оставаться в этом доме?.."

Чувствуя странную усталость, Лукаш зажег свечу, разделся и лег в постель.

Спал он крепко и не видел снов. Но утром ему снова вспомнились адские видения, однообразная вечность и бесцельная жизнь, и он загрустил.

Дворник принес ему булку и кружку горячей воды. Пан Лукаш приготовил себе чай, выпил его и снова погрузился в горестные размышления.

В полдень дворник принес ему обед из дешевой кухмистерской и, не промолвив ни слова, ушел. Пан Лукаш был уверен, что дома не увидит сегодня ни живой души, а в город идти не решался, боясь, что он слишком напомнит ему ад.

В четвертом часу раздался сильный стук в дверь. Лукаш отворил и чуть не упал наземь. Перед ним стоял адвокат Криспин.

Старик молчал, ничего не понимая. Адвокат был чем-то недоволен. Войдя в комнату, он мрачно сказал:

- Ну, можешь радоваться!.. Дело ты выиграл, да только пред божьим судом!..

Безумная радость охватила старика.

- Я выиграл дело пред божьим судом? - воскликнул он. - Но каким образом? Значит, меня уже не выгонят из ада?

- Ты что, с ума сошел, Лукаш? - с удивлением спросил адвокат.

- Но ты же сейчас сам сказал...

- Если я сказал, что ты выиграл дело перед судом божьим, - значит, ты проиграл его на суде человеческом, - сказал адвокат, - а отсюда вывод: или надо найти зацепку, чтобы начать новую тяжбу, или отдать дом твоей дочери... Понятно?

Пан Лукаш начал кое-что соображать.

- Суд божий... суд божий! - бормотал он, а потом вдруг спросил Криспина: - Извини, пожалуйста... Значит, ты не погиб при крушении поезда?

- Да я в нем и не ехал. Однако что ты говоришь, Лукаш?