ОбрАДно в СССР

—  Янис пойдём к пруду! — они двинулись к пруду, кото­рый располагался в 100 метрах от них.

—  Орудие! Огонь!

Второй пакет кала улетел в сторону вишен, разбился об ветки и оросил их дерьмом.

—  А, А, АААА! Опять дерьмо! Откуда оно прилетает?!

—  Вроде дождя нету, а гавно падает!

Они стали метаца и воровато оглядываясь двигались в сторону пруда, уже везде им грозила опасность. Зиндан ждал ИХ. Один неправильный шаг, рухнула тонкая перегородка и с ДИКИМИ ВОПЛЯМИ они провалились в болотную жижу:

—  Орудие! Огонь!

Третий пакет кала улетел в сторону пристреленного зиндана, за миг до падения ОН РАЗОРВАЛСЯ, последовали ди­кие вопли...

-АААА!

—  НОГА!

-УХИ!

—  БОШКА!

—  Слезь с моей ШЕИ!

—  Орудие! Огонь!

Четвёртый и пятый пакет кала улетел в сторону пристре­ленного зиндана, за миг до падения они НЕ РАЗОРВАЛиСь, а ебанулись, о что-то упругое, последовали дикие вопли...

Они вылезли из ямы и с ацкими проклятьями ломану­лись к пруду, но здесь ожидала НЕПРИЯТНАЯ ВСТРЕЧА — ФОСФОРНОе чучело ВЕНЕРЫ с элементами ЕЖА и горящи­ми лампочками, вместо глаз. Венера зловеще водила руками магические ПАССЫ, а на груди у неё красовалась табличка: «ЭТО Я — КАТЯ!»

От ужаса Янис спотыкнулся и со всей силой ебанулся об скамейку, они развернулись и побежали обратно к забору. В эту секунду, на берегу пруда, через дырку в сетке рабица — появился силуэт КАТИ:

—  Ребята вы куда? Подождите! « ЭТО Я — КАТЯ»!

Но они уже перелезали через забор:

—  Пошла ты нахер КАТЯ! Мы тебе это ещё припомним!

—  За такое дерьмо, даже бабам ебало надо бить!

—  Что вы говорите! Я же вас люблю! Подождите! « ЭТО Я — КАТЯ»

—  Да иди ты на хуй КАТЯ!

— Целка ебанная! — послышался отдаленный крик и убе­гающий топот по тропинке из гальки. Разбуженный воплями кретинов, проснулся лагерный пёс, он тут-же бросился в по­гоню за гавночистами. Во мгле ещё долго раздавался озвере­лый лай ТУЗИКА и вопли урелкоф, вероятно он гнал их до самого Большевика. Катя вся в слезах и недовольстве, мол­нией метнулась за рабицу и скрылась в темноте.

Усталые и счастливые мы вернулись в корпус, и с гор­достью за выполненную миссию тут-же захрапели здоровым сном.

Я встал поутру с вначале радостно, но потом радость за­менилась тяжелым недоумением и какою-то еще небывалою грустью, точно во мне что-то умирало.

Я пришел бы в большое затруднение, если бы меня за­ставили рассказать подробно, что происходило со мною в те­чение трёх дней, после ночной заварухи. Эта было странное, лихорадочное время, хаос какой-то, в котором самые проти­воположные чувства, мысли, подозренья, надежды, радости и страданья кружились сплошным вихрем. Я страшился за­глянуть в себя, если только четырнадцатилетний пацан мог в себя заглянуть, страшился отдать себе отчет в чем бы то ни было; я просто спешил прожить день до вечера. Зато ночью я спал хорошо... детское легкомыслие мне помогало.

Эта шиза, вероятно, долго бы ещё продолжалась... но громовой удар разом все прекратил и перебросил меня в но­вую колею. За Катей приехали родители и увезли её в Москву. До конца смены оставалось ещё четыре дня...

ПОСТКУРОРТНЫЙ РОМАН

Вскоре мы тоже вернулись в Москву. Сердечная рана моя — медленно заживала. Но я не сразу я отделался от про­шедшего, не скоро принялся за свои привычные дела.. Уже на подъезде к дому, я планировал ей сразу позвонить и набитца на свидание.

Как только я вошёл в квартиру, то сразу набрал её номер, но тут-же бросил. Я поймал себя на мысли, что не знаю — О ЧЁМ буду ГОВОРИТЬ! Я решил подготовица к звонку, но каждая тема для разговора через некоторое время казалось ТУПЕЕ и ЕЩЁ ГЛУПЕЕ. Я постоянно откладывал ЭТОТ ЗВО­НОК и решился сделать это, только через неделю. В трубке отвечал раздрожённый голос, по всей видимости её бабуси:

—  Кати нет! Она уехала до канца лето в ЭСТОНИЮ!....

Я словно остолбенел и наверно несколько минут слушал мерзкие гудки брошенной трубки. Первой мыслью я хотел перезвонить, узнать — в какое именно место. А потом поломитца на край земли! Ведь не буду же я бегать по всей ЭС­ТОНИИ и спрашивать: «А вы не видели КАТЮ в соломен­ной шляпке?!»

Но потом, я решил, что это даже лучше, так как не знал О ЧЁМ С НЕЙ ГОВОРИТЬ? А к сентябрю, я что-нибудь при­думаю...

Вскоре я уехал на дачу к моему школьному френду -голу­бятнику, чтобы 3 недели гонять на велике, слушать оголтелый рок и ловить рыбу на речке.

В первый же вечер, он спросил меня:

—  А ты влюблён?

—  Да дико!

—  И я тоже!

Мы до самого рассвета пропиздили о СВОИХ ИСТОРИ­ЯХ ПЕРПВОЙ ЛЮБВИ и легли спать только в семь утра, это при том, что мы тогда практически не бухали!!! Потом на ры­балке или во время скитаний по лесам, в ЮООраз рассказыва­ли друг другу самые мельчайшие подробности НАШИХ РО­МАНОВ и ПЕРИЖИТЫХ ЧУВСТВ. Мы обсуждали каждый мельчайший момент и пытались его проанализировать и най­ти смысл. Но на многие вопросы мы так и не получили отве­та и в конечном счёте имели только домыслы.