ОбрАДно в СССР

При одной мысли, что уже буквально через час, мы смо­жем капать ДОТЫ, наполняло меня такой энергией и кай­фом, что весь КАКАИН МИРА — просто отдыхал!

Я уже представлял себе, как при свете керосиновых фа­келов, среди ночной мглы и летучих мышей — мы словно пи­раты «ОСТРОВА СОКРОВИЩ» роем супер клад. ПИАСТ­РЫ! ПИАСТРЫ! Вначале ночные образы скилетоф и черепов, ввергли меня в мистический ужас и дрожь, но чем боль­ше меня охватывал страх, тем сильнее я хотел его испытать! Этот сладостный ночной УЖАС!

За пять минут, я дико уломал Алекса ломитца прямо щас. По моему гениальному плану, нам предстояло до темноты добратца до места и при свете кастроф начать раскопки. В рай­оне 04 утра, я предполагал отобрать самое ценное и замести следы. Потом мы планировали, сделать вид, что это место об­наружили только сейчас!...

УЖАСНЫЙ НОЧНОЙ ТРИП

...... К сожалению, быстро отправитца в путь нам не уда­лось, велосипед Светы, был с пробитым задним колесом. Нам пришлось его дико склеивать «МОМЕНТОМ» — новым изобретением СССР. Одним словом, мы выехали на просё­лочную дорогу, только в районе 23-00. Путь был не близкий, дорога ухабистая и непривычная езда на гружённых великах, вскоре ацки измотала. В районе 24-00, стало темнеть. Мы еха­ли при свете фанарикоф, и вскоре вконец заэблись! По моим прогнозам дорога делала ацкий крюк, и я предложил сокра­тить её, проломитца прямиком через ночную мглу       

Мы прошли через поле и вскоре взобрались на холм, но вместо ожидаемой знакомой равнины с дубовым леском и низенькой разрушенной церковью, я увидал совершенно дру­гие, не известные места. У моих ног тянулась узкая долина; прямо, напротив, крутой стеной возвышался густой осинник. Я остановился в недоумении и оглянулся по сторонам...

—   Эге! — подумал я, — да мы совсем не туда попали: «ка­жись слишком забрали вправо», — и, сам дивясь своей ошиб­ке, мы проворно спустились с холма. Меня тотчас охватила неприятная, неподвижная сырость, точно я вошел в погреб; густая высокая трава на дне долины, вся мокрая, белела ров­ной скатертью; ходить по ней было как-то жутко. За пару ми­нут мы промокли до нитки!

Но самое жуткое было тащить, по такой траве — гружён­ные велосипеды со скарбом. Мы поскорей выбрались на дру­гую сторону холма и пошли, забирая влево, вдоль осинника. Летучие мыши уже носились над его заснувшими верхушка­ми, таинственно кружась и дрожа на смутно-ясном небе; рез­во и прямо над нами пролетел в вышине запоздалый ястре­бок, спеша в свое гнездо. Мне было самому дико страшно, и я не хотел, чтоб Алекс тоже здрефил и например, устроил па­нику. Вощем, приходилось постоянно напускать на себя де­ловой вид:

—   Ага, ага! Отлично, отлично, тащемта, щас выйдем на тот угол, и тут сразу начнётца дорога. Вощем, тёмные силы нас запутали, например, с километр крюку дали, а по просё­лочной дороге сократили 7 км! Выгода ощютимая!

Мы, наконец, добрались, до угла леса, но и там не было никакой дороги: какие-то некошеные, низкие кусты, а за ними, далеко-далеко, виднелось пустынное поле. Я опять ос­тановился.

—   Что за фигня?.. Да где же мы?» Я стал припоминать, как и куда ходил в течение прошлых дней раскопок...

—Э! да это те кусты! — воскликнул я наконец, — точно! Вон это, должно быть, та самая роща... Бля! Да как же это мы сюда зашли? Так далеко?.. Странно! Алекс, а ты куда смот­ришь?! Теперь опять нужно вправо взять!...

Я пошел вправо, через кусты, а Алекс за мною. Между тем ночь росла, как грозовая туча; казалось, вместе с вечер­ними парами отовсюду поднималась и даже с вышины ли­лась темнота. Мне попалась какая-то, заросшая дорожка; я отправился по ней, внимательно поглядывая вперед. Все кру­гом быстро чернело и утихало. Небольшая ночная птица, не­слышно и низко мчавшаяся на своих мягких крыльях, поч­ти наткнулась на меня и пугливо нырнула в сторону. Я вышел на опушку кустов и побрел по полю. Вскоре, мы уже с трудом различали отдаленные предметы; поле неясно белело вокруг, а за ним, с каждым мгновением надвигаясь, громадными клу­бами вздымался угрюмый мрак. Глухо отдавались наши шаги в застывающем воздухе, а побледневшее небо стало опять синеть, но, то уже была синева ночи. Звездочки замелькали и зашевелились на нем. К сожалению, то я, было принял за рощу, оказалось темным и круглым бугром...

— Да где же это мы?» — повторил я в негодовании вслух, остановившись в очередной раз, вопросительно посмотрев на Алекса.