Оболтус

У нас программа развлекательного характера как-никак, а тут я со своей перепуганной физиономией.

Освежаю макияж, и уже более менее успокоившись, улыбаюсь своему отражению.

Главное, не поддаваться панике!

Выпрямляю спину и иду на выход.

Выхожу, захлопываю дверь, делаю шаг…

Треск.

Странный треск.

Делаю еще шаг и останавливаюсь, точно вкопанная.

Только не это.

Медленно поворачиваю голову, сглатывая ком в горле.

Вашу же мать!

Юбка. Это моя юбка трещит по швам! И висит на моей талии на ниточках!

Открываю дверь, подхватываю свою юбку и мчу обратно в офис. Падаю на стул и больше не могу сдерживать рвущиеся наружу истерику и слезы.

Это гребаное проклятье!

Юбка! Моя юбка порвалась по швам за пятнадцать минут до проб!

Шмыгаю носом, чувствую, как щеки опаливают горячие слезы. Наверняка, мой макияж поплыл. Да и какая теперь к черту разница? Не идти же голой! Это ещё нужно постараться, чтобы суметь так облажаться, я вам скажу!

Это официально. Я размазня и неудачница.

Не знаю, сколько я вот так сижу, утопая в жалости к себе и рыдая в три ручья, когда на мою спину опускается рука, утешающе поглаживая.

— Солнышко, что случилось? Тебя кто-то обидел? — доносится до меня мягкий голос Саши.

Мотаю головой, судорожно втягивая в себя воздух, отрываю руки от лица и поднимаю голову.

— Это конец. Я все испортила.

— Что стряслось? — присаживается около меня на корточки, берет мое лицо в свои руки, большими пальцами вытирая слезы.

Некрасиво шмыгаю носом. Встаю с кресла, придерживая юбку руками, чтобы та позорно не сползла на колени.

Зайцев ошарашенно таращится на эту огромную дырень, почесывает затылок и склоняет голову набок. Задумчиво прикусывает губу, а затем решительно изрекает:

— Я не могу вынести твоих слез. Они разбивают мое сердце. Прекращай плакать, красотка. Какая-то дурацкая юбка не испортит тебе пробы, — он хватает меня за руку, подхватывает мою сумочку и тащит по направлению к туалету. — У нас осталось слишком мало времени, чтобы привести тебя в порядок. Конечно, для меня ты всегда красивая, но…

Саша продолжает болтать, пока мы не достигаем двери уборной. Его действия настолько выбивают меня из колеи, что я действительно перестаю реветь. И только, когда он уже открывает дверь и начинает меня запихивать внутрь, я возмущенно восклицаю:

— Разве ты не видишь? Я выгляжу так, словно на меня напали дворняги! Как я могу идти в таком виде?!

— И всего-то? — невозмутимо переспрашивает.

Надуваю щеки, губы подрагивают от накатывающей злости.

Да он, блин, издевается надо мной?!

— Солнышко, — обхватывает мою талию своими сильными руками, — приведи себя в порядок, а мне дай заняться юбкой. Хорошо?

Саша буквально прожигает меня своими глазами, ожидая ответа.

И… Проклятье, мне все равно терять нечего!

Я неуверенно киваю.

— Вот и отлично. Я скоро вернусь.

Он хлопает меня по заднице, подталкивая внутрь туалета, после чего захлопывает перед моим носом дверь.

Итак…

Плетусь к зеркалу, вываливаю из сумочки скудный набор косметики: пудра, блеск «диор» (да-да, тот самый), румяна, коричневые тени, расчёска и салфетки. С горем пополам, убираю разводы туши, затем наношу немного теней, пудры и румян. Приглаживаю растрепанные волосы.

Смотрюсь в зеркало.

Нет. Ужасно.

Достав резинку, принимаюсь делать гульку.

К тому времени, как я наношу блеск на губы, в дверь осторожно стучатся.

— Лера?

— Я тут! Заходи!

Дверь открывается и в проеме показывается голова Зайцева. Он быстро оценивает ситуацию, сам себе кивает и произносит:

— Вижу, тебе уже лучше.

— Есть такое… — невнятно ворчу, теребя пальцами юбку, и все ещё её придерживая, потому что если я разомкну пальцы, то она лужицей расползется у моих щиколоток.

А мне, знаете ли, не хочется сверкать в бикини перед Зайцевым. Слишком велик риск… Совершить непоправимое, скажем так. Пусть и весьма приятное.

— Отлично. Я достал кое-что для тебя.

Саша проходит внутрь, закрывая за собой плотно дверь. Подойдя, протягивает пакет.

— У тебя есть пять минут до начала. Ты точно в порядке?

В порядке? Это вообще как? Потому что с тех пор, как я застала своего парня за изменой порядок — это последнее, что я испытываю. Его нет ни в моей голове, ни в теле.

Забираю пакет и заглядываю внутрь. Синее нечто. Нет. Не так. Ядовито-синее нечто!

О боже мой… Это провал.

Слезы опять грозятся полится из моих глаз.

— Что это? — хриплю.

— Платье. Знаю, оно странного цвета, но это все, что у них было.

— Где ты «это» достал?

С отвращением достаю вещицу и осматриваю. Кричаще синее платье по колено свободного кроя. Вероятно, в таком в цирке выступают.

— В гримерной у юмористов.

Разумеется. Где же ещё…

— Солнышко, это не так ужасно…

С иронией на него кошусь, отчего Зайцев кривится и сознается:

— Ладно. Это ужас. Но я правда ничего лучше не нашёл. Если ты не пойдешь, то тогда точно упустить свой шанс. Ты думаешь, Опра Уинфри упустила бы свой шанс?

Откуда он знает про Опру?