Обольщение

— Нет-нет, Софи, это мне повезло, что у меня такая подруга, как Фанни. Она радость моей жизни, единственный человек, кому я могу сказать все — умное или глупое. Она единственная, с кем я могу поделиться сплетнями, плакать и смеяться, выпить шерри чуть больше положенного.

Софи села в кресло напротив кровати и посмотрела на Генриетту:

— Значит, она тот единственный на земле человек, с кем вы чувствуете себя свободной? Генриетта просияла:

— Да. Совершенно верно. Единственный человек, с кем я свободна.

Она дотронулась до вялой руки Фанни, лежащей на вышитом покрывале. Софи проследила за этим жестом и ощутила, сколько в нем любви. Знакомое чувство охватило ее, и она подумала о своих отношениях с Джулианом.

— Вы очень счастливы, Харри. Вряд ли многие замужние пары могут познать такую радость, какую знаете вы с Фанни.

— Я понимаю. Это печально, но объяснимо. Как могут мужчина или женщина понимать друг друга так, как мы с Фанни? — просто сказала Генриетта.

Софи положила руки на колени.

— Возможно, — медленно проговорила она, — полное понимание не так уж необходимо, когда есть искренняя любовь, взаимное уважение и терпение.

Генриетта быстро взглянула на нее и тихо спросила:

— Ты надеешься все это найти в Рейвенвуде, моя дорогая?

— Да.

— По-моему, я уже говорила: мне кажется, он хороший человек. Но не знаю, может ли он дать тебе то, о чем ты мечтаешь. Мы с Фанни в ужасе наблюдали, как Элизабет выжгла в нем без остатка те чувства, какие ты ищешь. Лично я не уверена, может ли мужчина дать женщине все, чего жаждет ее душа.

Пальцы Софи сжались еще крепче.

— Но он мой муж, и я люблю его. Конечно, он надменный, упрямый, с ним иногда чрезвычайно трудно, но он, как вы правильно сказали, хороший, достойный человек. Он ответственно относится к своим обязанностям. Иначе я никогда не вышла бы за него замуж. Признаться, еще недавно я вообще не собиралась замуж.

Генриетта понимающе кивнула:

— Замужество вообще очень рискованное дело для женщины.

— Да, я пошла на риск. Но в любом случае надеюсь все уладить. — Софи улыбнулась, вспомнив сегодняшнюю сцену в саду. — И как только прихожу к мысли, что все безнадежно, Джулиан вдруг посылает мне лучик надежды, и я снова полна веры в наше счастье.

Фанни пошевелила рукой и открыла глаза. Уже рассвело. Она посмотрела на Генриетту, похрапывающую в кресле, устало улыбнулась. Потом повернула голову и увидела зевающую Софи.

— Меня охраняли два ангела, — заметила Фанни слабым голосом, но уже похожим на ее обычный. — Боюсь, для вас обоих это была тяжелая ночь. Прошу прощения.

Софи засмеялась, встала и потянулась:

— Кажется, вам гораздо лучше.

— Намного. И клянусь, больше никогда в жизни не прикоснусь к холодной тюрбо. — Фанни приподнялась на подушках, потянулась к Софи. — Я хочу поблагодарить тебя за твою доброту, дорогая. Не знаю, как это сделать. Такая неприятность приключилась со мной. Неужели нельзя было пострадать от чего-то более изысканного — от ипохондрии или нервного расстройства, например.

Тихий храп из соседнего кресла резко смолк.

— Ты, моя дорогая Фанни, — заявила Генриетта, едва открывая глаза, — никогда не сможешь страдать от ипохондрии или чего-то в этом роде. — Харри наклонилась и взяла подругу за руку. — Как ты себя чувствуешь, дорогая? Ты меня очень напугала! Пожалуйста, никогда больше так не поступай.

— Я постараюсь, — пообещала Фанни.

Софи увидела, как неприкрытые чувства отразились на лицах двух женщин. Это обожание больше чем дружба, поняла она вдруг и решила, что ей пора уходить. Она, конечно, не догадывалась, какие отношения связывали тетушку Джулиана и ее подругу, но она чувствовала, что их надо оставить наедине.

Софи поднялась и стала собирать саквояж.

— Вы не будете возражать, если я попрошу дворецкого, чтобы ваш экипаж отвез меня домой? — спросила она Фанни.

— Софи, дорогая, ты должна позавтракать, — настойчиво проговорила Генриетта. — Ты не сомкнула глаз и не можешь уехать, не подкрепившись.

Софи посмотрела на высокие часы в углу и покачала головой:

— Если я потороплюсь, то успею позавтракать с Джулианом.

Через полчаса Софи, зевая, уже входила в свою спальню. Она решила, что постель привлекает ее сейчас гораздо больше, чем завтрак. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой разбитой. Она отправила Мэри, уверив, что обойдется без ее помощи, и села за туалетный столик.

Да, ночь в кресле не красит, решила она, критическим взглядом осмотрев себя в зеркале. Волосы в ужасном беспорядке. Она потянулась к щетке с серебряной ручкой, и внезапно ее сердце замерло. Она увидела блеск бриллиантов. Софи нахмурилась: неужели второпях она оставила шкатулку открытой?

Она хотела закрыть крышку, но с ужасом увидела, что черного кольца и листка бумаги с тремя именами нет.

— Ты ищешь это, Софи?

При звуке холодного голоса Джулиана Софи вскочила. Рейвенвуд стоял в дверях. Он был в бриджах и блестящих ботфортах. В одной руке держал кольцо, в другой — листок с именами.

Софи уставилась на кольцо, потом перевела взгляд на Джулиана. Ей стало страшно.