Оболочки

Пока я волновался, четверть часа пролетела незаметно. Осталось совсем чуть-чуть, бывший друг Соболева пристыкуется к грузовому кораблю, проберётся в носовую часть, где находилось место для ручной стыковки, и попытается что-то сделать. Велесов разбирался в этом куда лучше меня, и мне оставалось ждать и наблюдать, толку от фельдшера в космосе становилось всё меньше и меньше.

Конус чужого аппарата показался через три минуты, мы держались у самой границы первой космической, чтобы дать себя догнать и в то же время не упасть вниз, а грузовик нёсся, как ужаленный в задницу носорог — напролом. Он пролетел мимо станции, снеся две антенны и солнечную панель, хотя приборы показывали, что между грузовиком и его целью должно быть минимум десять километров.

— Больше я этого терпеть не буду, — озвучил очевидное Вахромеев. — Похоже, намерения у этой твари серьёзные, так что, товарищ Велесов, на тебя вся надежда.

— Прорвёмся, Жора.

Генерал был совершенно спокоен. До неприличия. Может, с Соболевым он повёл себя как мерзавец, и вообще был из карьеристов, но дело своё знал и от опасности не убегал. Да и в кабине он был совершенно один, не стал никого с собой брать, значит, осознавал, что риск слишком велик.

— Борт два, — он переключился на нас. — Отсчёт — сто двадцать секунд. Потом я подхожу на двадцать метров, стыкую тросом и перехожу на грузовик, пытаюсь отключить внешнее управление. Считаете до шестидесяти, если ничего не происходит, Нестерова переходит на борт один и цепляет его к нарушителю. Куда, ты знаешь.

Алиса кивнула.

— Коля, ты идёшь в одной сотне, трос бросишь по моей команде. Если молчу, подтягиваешься, уводите вдвоём грузовик к Романову. Если перехвачу управление, то только страхуешь, не приближайся. Вот он.

Обложенный плитками конус приблизился неторопливо, челноки чуть увеличили скорость, и зависли от него в двухстах метрах от цели. По мне этот космический аппарат ничем не выделялся, но вот Алиса, та почему-то оживилась и одновременно побледнела.

— Товарищ генерал, — она словно забыла про меня, — товарищ генерал.

— Вижу, — кивнул на экране Велесов. — Это «Скайфайтер» в защитной оболочке. «Восход-четыре», слышишь меня?

— Получил картинку. Передаю, — на радиоканале возник Вахромеев. Несколько секунд он молчал, потом опять ожил. — От ЦУПа получен приказ — уничтожить, в прямой контакт не вступать, держать дистанцию не меньше двадцати километров. Возможен ядерный заряд.

— Хрена лысого, — Велесов улыбнулся уголками губ, — Жора, передай в ЦУП, что я им не подчиняюсь. Жду распоряжения министра обороны, а пока отключаюсь. Коля, делаем всё как наметили, конец связи.

Картинка с Велесовым пропала, теперь его челнок мы видели только снаружи. Вахромеев матерился, звал генерала, но тот не отвечал.

— Коля, министр на связи, — начальник станции переключился на меня. — Приказывает вызвать генерала.

— Но сбить не приказывает? — уточнил я. Не знаю, что именно повлияло на моё состояние, может быть, стресс, или остаточные воспоминания Соболева, которые сохранились где-то очень далеко, но почему-то я чувствовал себя совершенно спокойно и собранно.

— У меня ЦУП на ушах висит, они считают, что риск неоправданно велик. Майор Соболев, выполняйте приказ. Сбить нарушителя.

Я посмотрел на дисплей, там борт один уже выстрелил захватом, и между ним и лже-грузовиком появился трос.

— А почему он до сих пор не взорвался? — задал я совершенно логичный вопрос.

— Похоже, цель не станция, а ваши челноки. Вы сами в ловушку залезли.

— Жора, — сказал я, наблюдая, как человек в скафандре вылез из челнока и по тросу движется к цели, — Велесов будет на грузовике через минуту. Предлагаешь их вместе сбить?

Начальник станции уже не просто матерился, а разговаривал матом. ЦУП, похоже, Велесова сбивать не хотел, а министр обороны действия генерала поддерживал.

— Соединяю, — вдруг сказал нормальным человеческим языком Вахромеев, и я услышал знакомый голос.

Левон Геворкович Аграмян собственной персоной.

— Майор Соболев, докладывайте.

Как именно докладывают майоры, я понаблюдать успел, поэтому вроде справился. К этому времени Велесов стоял на корпусе на коленях, и что-то ковырял резаком. Алиса сидела, уставившись на экран, словно там любимого певца показывали — в глазах горело восхищение, костяшки пальцев побелели, сжимая джойстики. У пилота появился новый герой.

— Нестерова, есть что добавить? — спросил я её, чтобы отвлечь.

И Нестерова добавила — она описала происходящее куда чётче и точнее, уложившись меньше чем в минуту, за это время Велесов с чем-то там справился, и на корпусе грузовика откинулась пластина размером чуть больше квадратного метра. Достаточно, чтобы фигура в скафандре скрылась внутри аппарата.

— Достаточно, — прервал Алису Аграмян. — Николай Павлович, с Велесовым связи нет, а должна быть. Отправляйся-ка ты, голубчик, к нему. Это приказ. И ты уж постарайся, чтобы ни с ним, ни с этим аппаратом космическим ничего не случилось, приоритет — захват. Как бомбы обезвреживать, ты знаешь, не впервой. Справитесь, завтра же к наградам представим.