Оболочки

Мы должны были через шлюз перейти в челноки, отойти от станции на безопасное расстояние и атаковать чужака, вот только до ближайшего космоплана было три километра, и добираться к нему предстояло двум людям, командиру экипажа и пилоту. То есть мне и Нестеровой. Рядом облачалась в космическую одежду Алиса-два, я подумал, что не мешало бы её подкормить — она только что достала свой скаф, открывая застёжки, и кроме обтягивающего трико, на девушке ничего не было. Ни выступающей груди, ни округлых бёдер, ни оттопыренной задницы, только глаза большие. О самом процессе выхода в космос я старался не думать, предоставив рефлексам Соболева сделать это за меня, Нестерова отлично подходила для переключения внимания с настоящей проблемы на выдуманную. Так и держался, стараясь не смотреть на открывающиеся лепестки шлюза и уходящий вдаль канат, связывающий станцию с челноком. Когда магнитные захваты подвели скафандр со мной внутри к буксиру, от страха начал вспоминать, как Алиса-один моется под душем, вроде помогло, тело Соболева уверенно зафиксировало блямбу фиксатора на груди, поправило автомат, висящий в креплениях, и оттолкнулось от шлюзового кольца.

В играх космос дружелюбен, даже если тебя взрывом выбрасывает в пустоту, ты красиво вращаешься, любуясь звёздами и прокладывая путь к спасению, сжимая бластер в могучих руках. Этот космос был нифига не хорош — меня словно окунули в беспросветную тьму, в какой-то ад со сверкающими глазами демонов. Давление подскочило, пульс прыгнул к двум сотням, на лбу выступила испарина.

— У неё круглая задница, две родинки под грудью, во сне причмокивает, — попытался успокоиться я, — Баранову антибиотики назначили, а анализы чистые, что-то терапевт схалтурил. Если опять какой-то вирус, надо его в отдельную палату перевести, и Чурову сказать. Может, простейшие? Из Вьетнама месяц как приехал, а там что угодно можно подцепить. Если до воскресенья там сам не сделаю, то вспомню.

Больничные мысли помогли гораздо лучше эротических, я так увлёкся проблемами отделения, что чуть было не пропустил момент, когда в наушнике зазвучал голос командира станции.

Для всех, кто находился на станции, мы с Нестеровой превратились в две белые точки на чёрном звёздном фоне — магнитный буксир тащил нас по канату, и до челнока оставалось метров сто пятьдесят. С этого расстояния отлично была видна вся станция — упорядоченное нагромождение отсеков, складских цилиндров и модулей, с раскинутыми в стороны солнечными панелями и ядерным реактором, прицепленным за толстый кабель. Двигатели станции работали на полную мощность, корректируя орбиту и разворачивая складами к нападающему — так даже таран особого вреда не принесёт.

Нестерова-2 добралась до челнока первой, эвакуационный люк открылся, запуская по одному человеку. Мне пришлось подождать, пока пилот перейдёт в кабину, узкий цилиндр засветился красным, потом зелёным, циферблат прибора на стенке показал, что давление выровнено, и только тогда цилиндр повернулся, и я заплыл внутрь. Алиса уже пристегнулась и что-то выверяла на экране, тыкая пальцем в жёлтые ячейки.

— Я бы и одна справилась, — угрюмо сказала она. — Сбила бы нахер эту шнягу.

Алиса явно была не в духе.

— С таким настроением отправлю тебя обратно, — я отсоединил шлем, зафиксировался в кресле. — Что случилось?

— Не ваше дело. Николай Павлович, а вы правда у нас на даче бывали?

— Есть сомнения?

— Я с дядей Маратом связалась, он что-то этого не помнит. Вас в его команде было пятнадцать человек, и на дачу к своему брату, моему отцу, он никого не привозил, да и отношения у них были не те. А папа сказал, что вы были у нас всего один раз, после полёта на Луну, в две тысячи шестом, мне тогда четыре года было. И знаете, я отлично помню, что вы трусы с меня не стягивали и задницу мою на предмет родинок не изучали, потому что слюни тогда уже пускать перестала, и даже книжки читала умные.

Пока она это говорила, челнок отстыковался от троса и выровнялся со станцией. Та постепенно ускорялась, очень медленно, голубые с белым потоки плазмы вырывались из дюз. Второй челнок тоже отстыковался, на экране появился генерал Велесов, он лично сидел за манипуляторами, и, похоже, был в своём челноке один.

— Коля, — сказал генерал-майор спокойно, словно Соболев с ним никогда ни в каких контрах не был, — наша главная задача — захватить нарушителя, ни в коем случае не сбивать. ЦУП считает, что он управляется с орбиты, но если даже сигнал перехватить, будет исполняться встроенная программа. Появился он не просто так, а из-за нас, так что нам его и обезвреживать. Я постараюсь перейти на него и взять управление, а ты меня страхуй. Если не получится, закончишь за меня.

— А с «Тайфуном» что?