Оболочки

— Иди, — разрешил я. — Хотя, постой. У тебя есть на чём писать? Бумага там, фломастеры?

Через два часа у подъездов висели объявления.

«Товарищи собачники, постановлением собрания дома, протокол 119, приказываю убрать собачье дерьмо до воскресенья, 19 апреля. Всё, что останется, будет перемещено под ваши двери, а собак пустим на шапки. Штраф и экспертиза — 25 рублей.»

Коряво, но я подумал, что сработать должно, на шапки питомцев, может, и отдадут, а вот с двадцатью пятью рублями — здесь это была сиреневая бумажка, расстаться не каждый сможет.

Поликлиника, как и всё в этом городке, находилась неподалёку. Двухэтажное здание за полосатым забором встретило меня очередью в регистратуру. Я прошёл мимо окошка, в котором пожилая женщина очень неторопливо что-то заполняла, опираясь на стопку толстых медицинских карт, и поднялся на второй этаж. Нумерация кабинетов заканчивалась на сорок девятом, дальше, в самом конце коридора, находилась лаборатория.

— Простите, — я остановил мужчину в белом халате, — мне нужен сто шестнадцатый.

— Спецконтингент? — врач недоверчиво меня оглядел, — здание это обойдите кругом, следующий корпус.

Не знаю, что он так на меня пялился, оделся я во всё чистое, и ботинки начистил, выглядел гораздо лучше, чем несколько дней назад. Да что там, даже румянец на щеках появился и отеки возле глаз уменьшились.

На корпусе, стоящем во дворе, висела скромная табличка — «Филиал № 4». Рядом, на парковке, стояло пять чёрных автомобилей, столько же мужчин в пиджаках курили, что-то бурно обсуждая. До меня доносились отдельные слова, точнее, фамилии, которые мне ничего не говорили. Я пристегнул велосипед к перилам, перевёл рычажок на замке в положение «охрана», диод замерцал синим. Замок блокировался цифровым кодом, целых десять колёсиков с цифрами, в моём случае — номер мобильного, пусть угадывают.

Внутри филиала 4 было прохладно и немноголюдно, вместо окошка регистратуры — низкий барьер, за которым стояли две молоденькие медсестры, беленькая и чёрненькая.

— К доктору Брумелю, — сказал я, поздоровавшись.

Видимо, что-то не то сказал, потому что девушки засмеялись.

— Паспорт, пожалуйста, — попросила брюнетка, забрала у меня красную книжку и потыкала пальцем в экран. — Соболев Николай Павлович. Вы ведь на пять записаны?

— Сейчас никак? — по своему опыту я знал, что у врачей всегда есть свободное время.

— Сейчас узнаем, — сказала блондинка, и прыснула снова. — Оксана Леонидовна, к вам Соболев.

Откуда-то сбоку появилась женщина лет тридцати пяти, с большими чёрными глазами, пухлой нижней губой, длинным носом и родинкой повыше брови. При виде меня она вздохнула.

— Здравствуйте, Соболев, к чему такая спешка? Я вас только через два часа ждала.

Врач эта мне не понравилась. На Соболева она смотрела, отводя глаза, и явно мне, то есть ему, была не рада. Но деваться почему-то доктору Брумель было некуда. Она подхватила толстый планшет, и зацокала каблуками по коридору, не оборачиваясь. И только когда дошла до второй по счёту двери и взялась за ручку, посмотрела в мою сторону.

— Пора, — я подмигнул девушкам, и не торопясь зашёл в кабинет.

— Раздевайтесь, — врач кивнула на ширму.

— Мне закрыть больничный.

— Соболев, я должна вас осмотреть, — Брумель говорила, опершись локтями на стол и спрятав лицо в ладонях, — рубашку снимайте, штаны оставьте.

Пришлось пройти за ширму, стянуть рубаху и майку. Здесь зеркало было побольше, чем дома, и позволяло осмотреть себя целиком, в который раз удивился, как этому алкашу Соболеву удалось такое тело сохранить, даже кубики на прессе не расплылись. Согнул руку в локте, напряг бицепс, от такого и в реальной жизни я бы не отказался. На теле белели два шрама от пулевых ранений, их я повидать успел достаточно, в больницу кого только не привозили, в том числе бывших вояк. Одна, старая отметина, на животе, слева от пупка, вторая, посвежее, возле правой ключицы.

Доктор Брумель поднялась со стула, подошла ко мне, снимая стетоскоп с шеи. Провела пальцем по груди, задев шрам.

— Что с тобой на этот раз случилось, Коля? — спросила она. — Ты же мне обещал.

(6). Сторона 1. 17 апреля, пятница

(6). Сторона 1. 17 апреля, пятница.

— Раз обещал помочь, помогу. Но результат не гарантирую.

Отчим Димы, Леонид Петрович, был явно не в духе. Почему-то его родственница считала, что он, майор, заместитель начальника полиции города, может повлиять на приёмную комиссию, чтобы те зачислили его племянницу вне конкурса. Для Вики ситуация вырисовывалась почти безнадёжная, на пять целевых мест лечебного факультета претендовали десять человек, и это сейчас, весной. У всех были направления от больниц, причём у двух — от городской, и Вика с её рисующимися трояками в аттестате и плачевной подготовкой к профильному экзамену, похоже, пролетала.