Оболочка разума

Снявши окровавленные тампоны, он еще раз полюбовался раной, трогая пальцем отростки перебитой косточки.

– Аккуратно-то как… И свежее довольно… Сколько прошло?

Рыжая сказала, что часа полтора.

– Что ж они ночью там стекло ворочали? Хорошее стекло попалось, острое. Как гильотиной – чик… Посмотрите, Лариса Сергеевна, где у нас там сухожилие предплечья… Мне кажется, оно где-то недалеко…

– А зачем оно вам? – сварливо спросила Лариска, поскольку заподозрила в поиске сухожилия недобрый знак. – Это у них что-то в уборной в огороде стояло, она в уборную пошла… Ну, в общем, не знаю…

– Подергаем, посмотрим… – уклончиво сказал доктор Петрович. – А вот лучевая и локтевая! Я их хорошо вижу! Хватайте-ка их!

– Что вы там видите! – струсила даже бесстрашная рыжая, всегда сторонница всякого риска. – Тут надо резать до локтя, пока найдешь – все давно омертвеет…

Тем не менее она все же вытянула из обрубка кончик туго перетянутой артерии и передала его держать доктору Рыжикову, пока сама слазила в скрюченную пожелтевшую ладонь за другим концом. «Пришивать, что ли?» – спросила она взглядом. – «Да»! – взглядом ответил доктор Рыжиков.

– Ну и впутали вы меня! – жаловалась она, выпутывая из обрывков розовых девочкиных волокон волоски сухожилий и нервочки разных сгибателей. – Авантюра! Завтра начнет гнить, тогда по локоть отхватите… Вас и заставлю…

– Как это я вас впутал? – отперся доктор Рыжиков. – Кто это прибежал ко мне среди ночи, заставил вылезать из теплой норки… Эту шкурку и медведь мог перерезать. Чик ножницами – и готово… Это вы меня впутали!

Авантюра длилась шесть часов. Уже рассвело, когда они со страхом разглядели, насколько восковые пальчики торчат из ватного кокона в конце девочкиной руки. Одинаковый страх заставил их прекратить спор, кто кого втянул, и как-то сплотиться.

– Ну, если гнить начнет, – сказала Лариска, ставшая к утру землистой, – или сепсис… Ну, мне конец! На первом обходе.

– Везите ко мне, – сказал доктор Петрович. – Давайте будить и везти. Только быстро, пока не замели!

– Уже не говоря про кость! – Куда только девалась Ларискина смелость! – Что мы с костью наделали, я просто не пойму! Кошмар, что будет! А как же ваши инвалидные места? Она же не на пару дней поселится…

Доктор Петрович оценил, что при всем желании поскорее сбагрить сотворенное с плеч долой, Лариска все же помнила истинное предназначение рыжиковских койко-мест.

– Ничего, – сказал он настолько бодро, насколько позволяли оставшиеся к утру силы. – Рука – не спина, полгода не будет место занимать… А у Жанны хоть подруга поживет, развлекут друг дружку…

В коридоре снова встали и поклонились от стены родители-миллионеры. И снова побоялись подойти. Может, потому, что не хотели вопросов о пакете листового стекла, упавшем на руку наследнице. Так доктору Петровичу и не удалось пока разглядеть самых богатых горожан.

Сам он с дежурной медсестрой и Лариской нес и носилки, на которых лежала прикрытая одеялами и пальтецом девочка. Быстро, короткими перебежками, как санитары под огнем на поле боя. Пока ей готовили кровать и простынки, подхватку для руки, он сначала не заметил, а только потом обнаружил в своем коридорчике постороннюю фигуру. Фигура пристроилась в стареньком, у кого-то списанном и принесенном сюда кресле. И, видно, даже переночевала в нем, укрывшись тем же прорабским полушубком. Это был начальник СМУ, последовавший вечером за доктором Петровичем объяснить свое дело.

– Ничего себе работенка у вас, – протер он глаза, чтобы как следует разобраться в часах. – А я думал, одни строители дома не бывают… Я вас чего жду… К директору техникума все же поедем мы с вами? А то, я смотрю, вы с меня за это ЧП спросили и как-то успокоились. Так не пойдет. Зачем этому вашему парню на моем балансе виснуть? Не пожалейте часа, моя машина. А то я, по-вашему, самый рыжий…

Доктор Рыжиков вспомнил, что фамилия самого рыжего была Крайний. И что в первом разговоре его тон был совсем не таким. И эти ночные просящие нотки совсем не подходили к его юридической невиновности…

40

– «Следующий, кричит заведующий!» – сказал Валера Малышев. – Болконский Андрей. Мужчина?

– Да! – крикнули Анька с Танькой.

– Молод? – спросил Валера.

– Да! – воскликнули младшие сестры под снисходительным взглядом рассеянной старшей.

– Холост?

Анька крикнула «да!», Танька – «нет!», после чего они заспорили и чуть не подрались.

– Эрих Мария Ремарк! – подлил масла в огонь ведущий. – Мужчина?

«Нет!» – крикнула Танька. Анька крикнула: «Да!»

– Молод?

«Да» и «нет». И снова чуть не драка.

– Мария разве может быть мужчина?! – чуть не плакала уличенная в неправоте Танька.

– Че это они? – озадачился Женька с порога.

– Не бойся, – подтолкнул его доктор Петрович.

– А я и не боюсь! – по-цыплячьи выпятил грудь Женька. – Кого тут бояться, подумаешь…

– Примите в вашу шайку нас, мы с ним ребята первый класс, – попросил доктор Рыжиков.

Женька тревожно оглянулся на Рекса, который тревожно озирал Женьку с веранды из-под доски с обувью.

– А что вы умеете делать? – надменно подняли брови на хилое Женькино пальто Анька с Танькой.