Обойму монетами не набьешь

Он вытащил из кармана телефон, в одно касание набрал номер из памяти и скомандовал:

– Пускай!

Дверь последней из машин кортежа распахнулась, и оттуда появился брухо. Он двинулся на толпу медленным, размеренным шагом с совершенно спокойным лицом. Заметили его не сразу – слишком уж был народ увлечен. Но зато, когда заметили, эффект был даже лучше, чем ожидал Мангуст.

Сначала закричал кто-то один, тыча рукой в приближающуюся фигуру. Крик тут же подхватили, вот уже общее внимание было приковано к колдуну. А он стал медленно поднимать руки – не убыстряя, но и не замедляя шага. И то ли заговорил, то ли запел – сначала довольно тихо, потом все громче и громче.

Народ шарахнулся в сторону, словно на него танк попер.

«Знает свое дело, стервец!» – подумал Мангуст.

Через несколько секунд дорога перед машинами была свободна. Андрей хлопнул шофера по плечу.

– Вперед!

Машина тронулась с места, за ней последовали и остальные. Но едва только они свернули за угол, дверца передней открылась, и Мангуст выпрыгнул наружу – прямо на ходу. Скорость пятьдесят километров в час его совершенно не смущала, он даже на ногах удержался. Ему нужно было разобраться с тем типом, который науськивал на них толпу. Нужно проследить за ним, дождаться, пока он окажется один, и побеседовать по душам.

«Вот только одет я неподходяще для такого предприятия», – подумал Мангуст. В самом деле, строгий костюм с галстуком, в котором он ездил в суд, совершенно не подходил для того, чтобы кого-то на улице выслеживать – слишком уж приметен.

Мангуст осмотрелся. Ему нужен был какой-нибудь магазинчик – чем меньше, тем лучше. Ага, вот, кажется, подходящий – табачная лавка, судя по вывеске. Подойдет! Мангуст шагнул к двери и вошел.

– Что угодно сеньору? – меланхолично приветствовал его толстый индеец. Кроме него в лавке, как на заказ, никого не было.

– Твою одежду, – сказал Мангуст. И едва сдержал смешок – Терминатор, блин! Ну хорошо хоть, что в отличие от киборга из фильма, зверствовать он не собирается.

– Что? – На спокойной роже индейца проступило удивление.

– Одежду твою! Штаны и рубашку! Быстро! – Мангуст сунул индейцу под нос две стодолларовые бумажки.

Удивление тут же сменилось прежней невозмутимостью – такие жесты в любой стране мира понимают прекрасно. Индеец принялся разоблачаться. Считать он умел – за двести баксов можно было десять человек одеть.

Через минуту из лавки вышел уже совершенно другой человек. Не респектабельный господин, которого хоть сейчас на прием в лучшие дома города, а оборванец в рубашке на голое тело и штанах, которые ему были явно великоваты. Мангуст был вполне доволен – маскарад, конечно, не ахти, но для его целей хватит. Он же, чай, не против ЦРУ работает.

Толпа уже расходилась. Настроение у людей явно было не блеск – все понимали, что облажались. Мало того – многие пострадали, а особо впечатлительные теперь еще и боялись, что попали под проклятие колдуна. Самого брухо, кстати, уже и след простыл. Временно ослепшие уже прозревали, наглотавшиеся дыму откашлялись, в общем, никаких серьезных последствий, кажется, не было. Впрочем, сами пострадавшие явно так не считали. Мангуст краем уха услышал, как один из парней, отчаянно терших глаза, пожаловался соседу, что, дескать, знал бы он заранее, чем дело кончится, не согласился бы участвовать, тем более всего за десять гринбеков.

«Охренеть! – мимолетно удивился Мангуст. – Десять баксов! То есть получается, что вся толпа нанимателям всего в пару штук обошлась. Дешево же стоит митинг устроить!»

Интересующий его тип, похоже, не пострадал. Это был индеец лет тридцати на вид, одетый в пеструю рубашку, джинсовые шорты до колен и растоптанные сандалии. Мангуст мысленно нарек его Ункасом – парень здорово напоминал последнего из могикан с картинки в книжке, которую Мангуст читал в детстве. Вокруг Ункаса сгрудилась небольшая толпа, от него чего-то добивались. Мангуст подошел поближе – ему было интересно узнать, в чем дело. Конечно, был небольшой риск. Но именно что небольшой – окружающим сейчас было не до него, да и не знает его здесь никто в лицо, надо полагать. Оказавшись шагах в двадцати, Мангуст остановился, повернулся к интересующему его индейцу спиной и прислушался. Оказалось, что с него требуют денег. Наиболее алчные из пострадавших требовали компенсации. Конечно, платить Ункас отказывался категорически. Ну, разумеется. Не дурак же он. Понимает, что если сейчас добавить хоть одному, то тут же придется доплачивать всем, а такие траты у него, надо думать, не предусмотрены. Голос у «последнего из могикан» оказался противный – резкий и визгливый, бабий какой-то. Мангуст даже пожалел, что дал этому типу имя одного из своих любимых литературных персонажей. Но переименовывать было поздно, да и глупо.

Через пару минут Ункасу удалось-таки отбиться от алчных товарищей. И он с довольным видом отправился восвояси, не подозревая, что следом за ним идет Мангуст.