Обо всем по порядку. Репортаж о репортаже

Закончив монолог, я почувствовал облегчение. И не потому, что формулировки требовали напряжения. Я одновременно и для себя самого выговорился. Мне это, наверное, было необходимо: первоклассный фут­бол, предложенный на чемпионате, дразнил, травил душу, заставлял каждую минуту остро чувствовать отсутствие своей команды.

В самолете, который нас повез домой через Чили, Перу, Кубу, салон первого класса пустовал, и экипаж любезно предложил его занять нам, журналистам и тренерам-наблюдателям. Знак внимания был приятен вдвойне: не забыли, верят, надеются. Командир выдал каждому из нас диплом о пересечении экватора, и я его храню как память не столько о полете, сколько о бод­ром настроении нашей компании. Летели мы к своим делам, к своему футболу. В салоне ночью мы уедини­лись с Валерием Лобановским возле задернутого штор­кой окошечка. Не помню, о чем шел разговор. Помню только, что круто спорили. И это было хорошо: нам всем предстояло разобраться во впечатлениях, понять, что ждет, что делать. Мы увидели сразу много сильных команд, и не быть среди них нашей просто нестерпимо.

На XII чемпионат мира, проходивший в Испании, «Футболу — Хоккею» командировку не выписали. Ме­ня спрашивали: «Как же так?» Я ответить не умел. Дела этого рода в учреждениях решали келейно, окру­жали тайной, так что было бесполезно, да и некому, задавать вопрос, почему единственное специальное из­дание осталось без корреспондента.

Люди мы ко всему привычные, и я вовсе не себе в утешение, а умиротворенно решил: «Нет худа без добра, проведу месяц возле цветного телевизора, по­любуюсь в свое удовольствие, голова не будет заморо­чена необходимостью писать, в конце концов, на своем веку и поездил и поработал достаточно».

Не вышло как хотел. «Огонек» и «Юность» в покое не оставили, несмотря на отговорки: «Но я же в Моск­ве». «Ну и что?»—услышал я в ответ. С редакциями этих журналов я дружен много лет и артачиться было бы некрасиво. Работать с телеэкрана мы научились, в «Футболе — Хоккее» на этот случай изобрели рубри­ку «Вместе у телевизора». Читая материалы под этой рубрикой, читатель понимает, что у журналиста те же наблюдения, что и у него, и предстоит сверить оценки.

Способен ли диван напротив домашнего экрана конкурировать со скамейкой ложи прессы? Не упоми­наю дорогу, толкотню в метро, дождь, холод, отвлека­ющие пожимания рук и разговоры— для репортеров все это несущественно, к месту события нас тянет, мы ни с чем не считаемся, у нас собственный, с оттенком гордости отсчет: «Был, присутствовал», и отсчет этот с годами дорожает: приятно козырять тем, что не прозевал, был свидетелем. И все же то и дело остаешь­ся один на один с экраном.

Многим сидевшим на стадионе известно ощущение после матча: «Надо будет обязательно взглянуть «по телику», в программе «Время» или в «Футбольном обозрении», как забивали гол. То ли рикошет, то ли защитник столкнулся с вратарем? А пенальти за что?» Когда-то, в дотелевизионную эпоху, обо всем, оста­вшемся неясным, мы выведывали друг у друга, об­ращались к авторитетам, выуживали объяснительное словечко в газетах. Теперь к нашим услугам телепов­торы, рентгеновские показы драматических моментов с разных точек.

Во время Олимпиады 1972 года в Мюнхене неско­лько дней из-за радикулита я провел в гостиничном номере возле телевизора. Вечерами меня навещали коллеги, вернувшиеся со спортивных арен. Разгорячен­ные, они живописали увиденное, прежде чем сесть за работу. Я им завидовал, однако не без удовольствия поправлял и уточнял их рассказы — какое-то преиму­щество перед ними у меня было. Не знаю, пользова­лись ли они моими замечаниями, но уши вострили.

Достоинства телепоказа несомненны. И все же, ес­ли говорить о футболе, который пока в экран не вмещается, достоинства эти не в силах полностью заменить впечатлений, полученных на стадионе. Совершенно точно знаю, что не взялся бы подробно писать о Круиффе, если бы видел его только по телевидению. Думаю, что не написал бы и книжку «Форварды» о членах Клуба имени Григория Федотова, если бы всех их воочию не перевидал на зеленых газонах.

Телепоказ избирателен: кадры на экран шлет ре­жиссер, и, как правило, все они неотлучны от мяча, он — в фокусе. И правильно: транслируется событие, надо идти за ним шаг в шаг, особенно не отвлекаясь. Да и огромную телеаудиторию, следящую за сюже­том, это устраивает.

А журналиста, кроме сюжета, интересует и многое другое. Это тактический рисунок атак; расстановка защитников; то, что происходит на том фланге, где мяча нет; поведение игроков, находящихся вдали от завихрения. И, наконец, хочется не терять из виду главные фигуры, независимо от того, участвуют ли они в эпизоде. Скажем, в матчах, где играл Круифф, я с него глаз не спускал. Мне это было нужнее, чем зигзаги мяча.

Если матч удается на славу, я обычно жалею, что поленился, не поехал на стадион, не все понял. Матчи средненькие, серые сожаления не пробуждают, наобо­рот, думаешь, что бог миловал: не хватало ради та­кого сомнительного зрелища терять время.