Обнажилась душа

Дин Власов Обнажилась душа

По жёлтым страницам

По желтым страницам неровные строчки

Чернил разноцветных от края до края.

Так много написано, нет только точки.

Абзац завершён и опять запятая.

Знакомый мне почерк изменчив порою.

Видать второпях, не заботясь о стиле.

Вот здесь аккуратный, красивый, спокойный,

А здесь снова клякса страницу залила.

Я в сердца чернильницу перья макаю

Уж чем оно полно, тоской ли, любовью…

И пишется повесть, порою стихами,

Порою обрывками из многоточий…

Обнажилась душа

Обнажилась душа до костей и не может согреться.

Одинокая странница в пустоши серой и злой.

И трепещет от вьюги пока ещё тёплое сердце,

Взгляд пугливый бросая на бездну за тонкой чертой.

Чаша боли испита, горчит на губах горьким ядом,

А казалось вино так прекрасно и сладко на вкус.

Беспокоиться стоит ли нам, что уйдём листопадом?

Растеряв свои дни нитью тонкою порванных бус.

То, что важно сейчас, всё сгорит, как в камине поленья.

А ворчливый редактор замажет извивы строки.

Так давайте, мой друг, танцевать на паркете столетий.

Рассыпая над бездной из наших сердец конфетти.

Я гляжу за предел, чьей-то нежной рукой укрываем.

Как у свечки огонь, защищённый от всяких невзгод.

И смотрю в пелену серой дымки ночного тумана,

За которым вот-вот глянет солнце, рождая восход.

Я был или не был.

Я был или не был?

И где это было?

Случайные встречи,

Дорог серпантины.

Ты, странник, откуда?

Покрыто туманом

Вчерашнее утро,

Стою перед храмом.

Куда-то стремился…

Не вспомнить. Пустое.

Водой бы напиться,

Студеной такою.

И снова в дорогу

По гибельным кручам,

Не спрятать рассвета

Клубящимся тучам.

Кого-то встречаю,

Кто сгинул во мгле…

Упорно шагаю

Навстречу себе.

Куст розы

В пустом саду заброшенного замка

Жил розы куст, средь дикого бурьяна.

И по весне, он распускал бутоны

Прекрасные, как солнце на ладони.

Репей, крапива, злобно шелестели

От зависти. А он же, слушал пенье

Пернатых птиц, что прятались под кроной

Раскидистого, векового клена.

Так проходили месяцы и годы,

Он много видел всякой непогоды.

Характер был его подобен стали,

Лишь стебельки украсились шипами.

Но солнцу вновь дарил свою любовь и силу,

В той красоте, что воспевают лиры,

Когда роса блестит на лепестках пугливых,

Как слезы счастья на глазах любимой.

В твоём идеальном

В твоем идеальном нет места печали.

Когда-то, я помню, мы вместе мечтали,

Чтоб жить без печалей, скорбей и упреков,

Чтоб много улыбок и пламенных вздохов.

О том, чтобы жизнь проходила красиво,

Беспечно, и не было в ней негатива.

Чтоб все совершенно и все идеально…

Бывает такое?.. Споткнулся случайно.

Ушибся не сильно, но так неприятно…

Ты знаешь, с коллегами как-то не сладко…

Уеду-ка в Питер! Достал этот город!

А может туда, где лазурное море?

Вот там сто процентов я буду счастливым!

Там жизнь интересна! А здесь все постыло…

А может не так все? И радугу в небе

Рождает лишь дождь в паре с солнечным светом.

А может быть счастье не где-то, а рядом?

Цветет в твоем сердце прекраснейшим садом.

Ты помнишь? Ты видел все это когда-то…

Не помнишь? Он скрыт за колючей оградой?

А может быть просто сожжем этот терний

В сердцах? И выбросим камни сомнений?

Умоем лицо под дождем непогожим,

По лужам пройдемся на зависть прохожим.

Серьезным, печальным, подарим улыбки,

Родным нарисуем цветные открытки.

Поймём наконец-то, что мир наш бесценен.

Он тем и прекрасен, что несовершенен.

Кружева

Я пью росу рассветного забвенья,

Вплетаясь в кружева твоей судьбы.

Минуты ласки, неги, вдохновенья…

Как солнца луч касание руки.

Так зыбко всё. Из нитей невесомых

Узоры наших жизней сплетены.

Парят, искрясь, под небом незнакомым,

Под светом сказочно-торжественной луны.

Плетутся нити в узелки тугие…

Плетёт веретено тугую нить…

Какие-то узлы совсем простые,

Каких-то и мечом не разрубить…

Я рисовал тебя

Я рисовал тебя. На снежном покрывале

Сплетались в танце росчерки следов.

Мы так судьбу свою бестрепетно писали,

Смеясь в сетях графитовых штрихов.

Я рисовал тебя. Огонь и наслажденье,

Небрежный жест, невидимая дрожь.

Порок, невинность, гордость и смиренье,

Сомнений яд и правды острый нож.

В твоих чертах, изгибах, томном взоре,

Вулканов страсть и тихий шёпот звезд

Слились навек в непримиримом споре,

Связав в одно и боль, и сладость грёз.

Рвал сердце я, в кромешной тьме скитался,

Ресниц движенье трепетно ловил…

Я рисовал тебя, но чистым лист остался,

Ведь я тебя отчаянно любил.

Вереница из слов

Вереница из слов и видений,

Как узор на замерзшем окне.

Так порою часы вдохновений

Лютой стужею воют во мне…

А порою стихийным пожаром

Закипает в груди моей кровь.

Кто проклятьем зовет, кто-то даром,

Кто-то в бурях сих ищет любовь.

Мне же слаще, когда осторожно

Обнимает меня тишина,

Раскрывая, как тщетна и ложна,

Как погибельна в нас суета.

Мой язык воспаленною язвой,

Жалом терния в сердце моем,

И лекарством, и страшной проказой,

Кротким агнцем и лютым зверьем.

Он уходил

Закрыв чуть скрипнувшую дверь,

Он уходил, не обернувшись.

Оставив за собой метель.

Простивши всё, но не простившись.

У бурных чувств один конец,

А страсть горит огнём страданья,

Даря не золотой венец,