– Точнее не скажешь. Теперь, когда мы собрались все вместе, я расскажу, как было дело, – все шло отлично, настолько отлично, что Сэм едва мог сдержаться, чтобы его голос не дрожал от возбуждения. – Это была моя идея, чтобы мистер Кобб встретился с тобой и требовал от тебя по несколько тысяч в месяц. Представь себе мое удивление – ведь ты легко и спокойно их выплачивал, даже когда я разрешил ему увеличить сумму. Тогда я спросил себя: как может человек – даже состоятельный – отдать шантажисту более ста тысяч долларов за год и при этом ни на йоту не изменить свой образ жизни? – замолчав и криво усмехнувшись, Сэм приложил палец к губам. – Никак не может, если только у него нет какого-нибудь еще источника дохода. Тогда я пошел за тобой по следу. Знаешь, у меня еще остались старые контакты. Потом подбросил крючок с приманкой и подождал, пока вы не клюнули. Моя страховая компания, моя система сигнализации, мое расписание поездок. Было совсем несложно сделать вид, что на этой неделе я уеду в Вашингтон.
В этот момент Люк почувствовал внезапно нахлынувшую на него первую волну слабости. На спине и сзади на шее у него выступил противный холодный пот.
– Ты открыл дверь в клетку, – с трудом выдавил он, – но это еще не значит, что тебе удастся меня туда заманить.
– Я это знаю. Видишь ли, с хорошим адвокатом ты сможешь отвертеться от всех обвинений. Раз ты пришел один, то будет сложно, если не невозможно распространить обвинение на Нувелей. Я мог бы просто убить тебя, – поджав губы, он поднял пушку и прицелился Люку прямо в лоб. – Но тогда ты только умрешь.
– Не надо убивать курочку, которая несет золотые яйца, – вмешался Кобб и захихикал над своей остротой.
– Конечно нет, особенно, если ее можно медленно зажарить живьем.
– А при этом он будет платить и дальше, – Кобб налил себе еще виски.
– Да, только не так, как ты думаешь, – Сэм улыбнулся Коббу и спустил курок.
Звук выстрела в маленькой комнате был похож на взрыв. Люк ощутил, как эхо пронеслось сквозь него, словно он был не человеком, а гулким туннелем. Потрясенный, он смотрел, как Кобб пошатнулся, на лице у него появилось изумленное выражение, а из аккуратной черной дырочки, внезапно возникшей на лбу, хлынула кровь.
Стакан с виски упал на пол первым и покатился, не разбившись, по яркому турецкому ковру. И Кобб свалился, как подрубленное дерево.
– Это было проще, чем я думал, – рука Сэма дрогнула, но скорее от возбуждения, чем от волнения. – Намного проще.
– Боже, – Люк хотел было вскочить, но отяжелевшее тело не слушалось его. Он встал медленно, как человек, идущий по воде против течения. Комната, словно карусель, закружилась вокруг него, а яркий, окровавленный ковер взлетел к нему навстречу.
Люк медлено приходил в себя. Голова была, как в тумане. Звук грохотавших внутри барабанов доносился глухо, будто из-за ватных затычек.
– …и в самом деле выносливый парень, – откуда-то из мглы звучал голос Сэма. – Не думал, что ты так быстро тридешь в себя.
– Что? – шатаясь. Люк кое-как встал на четвереньки. Ему пришлось побороть мощный приступ тошноты, только потом он осмелился поднять голову. И тогда он увидел мертвенно бледное лицо Кобба. – О, Боже! – Люк вытер пот со лба. В голове у него гудело, и он чувствовал сильную слабость, но уже достаточно пришел в себя, чтобы заметить, что перчаток на руках не было.
– И никакой благодарности? – спросил Сэм. Он опять сидел за столом. Когда Люк смог толком посмотреть на него, то увидел, что у Сэма был уже другой пистолет. – Но ведь он превратил твою жизнь в ад, разве не так? Теперь он мертв.
– Ты даже глазом не моргнул, – Сэм, пушка, комната – все раскачивалось, пока Люк пытался вернуть себе способность трезво мыслить. – Ты пристрелил его… хладнокровно… и даже глазом не моргнул…
– Благодарю. Запомни, я могу сделать то же самое с тобой – или с Максом, или с Лили. Или с Роксаной.
Нет, он не станет умолять его вот так, стоя на четвереньках. Сморщившись от боли, Люк выпрямился. Ноги дрожали, прибавляя унижение к ужасу.
– Чего ты хочешь?
– То, что получу. Сейчас я могу позвонить в полицию и сказать, чте вы с Коббом вломились ко мне в дом, а я работал и засиделся в кабинете допоздна. Я застал вас врасплох, ты выхватил револьвер. Потом вы поругались между собой, и ты пристрелил Кобба. Воспользовавшись суматохой, я достал свою пушку. Кстати, вот она.
И он помахал снятым с предохранителя пистолетом двадцать пятого калибра. Ему очень хотелось нажать на курок, ужасно хотелось опять ощутить этот толчок власти и силы. Но это "было слишком быстро. Слишком быстро, слишком бесповоротно.
– Второй незарегистрирован, откуда взялся – непонятно. Только теперь на нем остались твои отпечатки пальцев. Тебя обвинят в убийстве, и, учитывая ваши отношения с Коббом, сомневаюсь, что тебе удастся выкрутиться.
И он широко ухмыльнулся. Человек, ослепленный собственным сиянием.