Обман зрения

— Нет, в Милане я не была, но Италию просто обожаю, особенно Венецию. Не понимаю, почему вы живете здесь, если родились в Италии. Я бы осталась там из-за одной вашей кухни, не говоря уже об искусстве.

— Европа слишком стара и находится в упадке, — вздохнул он.

— Современная Америка ничуть не лучше.

— Да, но американский декаданс свеж и наивен как дитя, а европейцы одряхлели и полны цинизма. Мы слишком много всего видели. Наш декаданс выдохся. Мы полностью поддались ему, а американцы еще способны сопротивляться. Вы по-прежнему стремитесь к чистоте, а европейцы воспринимают разложение как непреложный факт бытия. В Европе так скучно, там ничего не происходит.

— Так вы приехали в Америку за острыми ощущениями? — насмешливо спросила я.

— Нет.

— Тогда зачем?

— Я женился на Сэнди.

— А где вы с ней встретились?

— В Сент-Морице.

— А что вы там делали?

Он повернулся и посмотрел на меня.

— Сколько еще вы будете разыгрывать неведение?

— Что вы хотите сказать?

— История нашей встречи широко известна. Ничтожный лыжный инструктор встречает наследницу огромного состояния. Разве вы не знали этого?

— Только в общих чертах. Без подробностей.

— Вы действительно храбрая женщина, если прикатили сюда, ничего обо мне не зная.

— Может быть, — пожала я плечами.

— Храбрая и глупая.

Я вдруг на самом деле почувствовала себя глупой и беззащитной. Забралась черт знает куда и еду по темной дороге с человеком, которого же сама подозревала в убийстве.

— Мне это нравится, — продолжал он. — Типично американская черта — прыгать в воду, не посмотрев, есть ли там камни.

— Некоторые прыгают, даже если видят эти камни.

Он улыбнулся, и у меня отлегло от сердца.

— Кто этот мистер Питт, который должен был приехать с вами?

— Мой друг. Он занимается продажей антиквариата.

— А он-то почему заинтересовался этим делом?

— В основном из-за меня. Но и потому, что в какой-то степени к нему причастен. Он знает миссис Гриффин.

— Так это вы уговорили его поехать?

— Как раз наоборот — он уговорил меня. Сказал, что небольшое приключение пойдет мне на пользу. Это он убедил меня поработать на миссис Гриффин.

— Какая трогательная забота, — произнес Мади с некоторой долей сарказма.

— Да, это так. Я вела слишком замкнутый образ жизни. Работа у миссис Гриффин дала мне возможность проявить себя. Но хватит обо мне. Я хочу знать, как вы встретились с Кассандрой.

Мади не отвечал, пока мы не выехали на главное шоссе.

— Я вырос в нищете, — начал он, словно говоря сам с собой, — и думал, что хуже ее нет ничего на свете. А потом я встретил Сэнди, такую красивую, такую добрую, такую богатую… И на редкость несчастную.

— В каком смысле? — спросила я, тронутая искренностью его чувств.

— Во всех, — покачал головой он. — Она была как раненая птица. Каждую ночь ей снились кошмары. Она с криком просыпалась, и я держал ее в объятиях, пока она не засыпала снова. Мы оба хорошо понимали чужую боль.

— Вы считаете, что не бывает любви без страдания? — спросила я.

— Это касается только большой любви, но ведь она не вся такая. Есть и другая, более удобная, которая основывается совсем на других чувствах. К сожалению, это не для меня.

Я искоса взглянула на него. В профиль его лицо выглядело не таким мужественным.

— Мы с Сэнди приезжали сюда на медовый месяц. Это она познакомила меня с Западом. Она терпеть не могла Восточное побережье. Ненавидела суету и тесноту.

— Она, должно быть, не любила «Хейвен», — предположила я, вспомнив давящую роскошь этого дома.

— Она называла его тюрьмой.

— Тогда почему вы вернулись на Восточное побережье?

— Мы туда не возвращались. Мы все время жили здесь. Вместе построили дом. Я и сейчас в нем живу.

Я несколько удивилась, так как считала, что Кассандра всегда жила в Нью-Йорке.

— Значит, вы жили на Западе, когда…

— Ессо![2] — перебил он меня. — Вот и Снежная Королева.

Впереди сияли огни зимнего курорта.

— Вы, должно быть, проголодались? — спросил Мади.

— Вообще-то да. Я целый день ничего не ела.

— Прекрасно. Мне нравится смотреть, как едят женщины.

— Что вы имеете в виду? — подозрительно спросила я.

— Не бойтесь, — усмехнулся он, наклоняясь ко мне так близко, что я почувствовала его дыхание на своей щеке, и погладил меня по руке. — Знаете, вы такая серьезная, даже слишком.

Я не убрала руку. Его прикосновение было мне приятно. Ничего удивительного, что он так понравился Кассандре — я и сама начала поддаваться его чарам.

15