Обман зрения

Положив зеркало, она взглянула на меня выцветшими голубыми глазами.

— Знаете, раньше я очень следила за собой и славилась своей внешностью. Всегда волосок к волоску, даже если надо выйти в соседнюю комнату. Красота требует постоянного ухода, и я очень хорошо справлялась с этой работой. Никто никогда не видел меня в подобном виде, кроме моих горничных, разумеется.

Почему же она предстала передо мной в столь жалком обличье? Словно прочитав мои мысли, Фрэнсис продолжала:

— Но для вас я сделала исключение. Хочу, чтобы вы увидели меня без прикрас.

— Но почему?

Она на минуту задумалась.

— Наверное, для того, чтобы у вас сложилось хорошее мнение обо мне… Ведь ничто так не способствует симпатии, как легкое чувство жалости.

Я смущенно рассмеялась.

— Но зачем вам понадобилась моя симпатия? Я не совсем понимаю.

— Ничего удивительного. Вряд ли вы сразу поймете. Я и сама не совсем себя понимаю. Но, скажу откровенно, в один прекрасный день мне может понадобиться ваше сочувствие. Ведь на нем основаны любые взаимоотношения. От него так много зависит — все наши взлеты и падения определяются его количеством. Для меня вам потребуется совсем немного.

Миссис Гриффин снова поднесла зеркало к лицу.

— Раньше мне нравилось смотреть на свое отражение. Это придавало мне уверенности, — вздохнула она, проведя рукой по глубоким морщинам, бороздившим ее лицо. — Никогда не могла представить себя старухой… А сколько лет вам?

— Тридцать девять, — ответила я без запинки.

— О! В тридцать девять мне казалось, что я буду вечно молодой… Вы думаете о старости?

Я пожала плечами:

— И да и нет. То есть вообще-то стараюсь об этом не думать, но иногда чувствую себя совсем старой.

— Это потому, что вы одна, — заметила она. — Одиночество старит.

— Вы так думаете?

Эта мысль никогда не приходила мне в голову.

— Да, — твердо сказала Фрэнсис. — Чтобы оставаться молодой, надо постоянно общаться с людьми.

Горничная принесла два парика на болванках. Выбрав один из них, миссис Гриффин водрузила его себе на голову, привычным жестом убрав выбившиеся седые пряди.

— Вы знали, что я ношу парик?

— Я догадывалась.

— Вообще-то я их терпеть не могу. В них так жарко. Но вы же видели, мои собственные волосы не выдерживают никакой критики. Когда-то они были просто роскошными, хотя нельзя сказать, что это было моим главным украшением, как часто говорят о некрасивых женщинах. Будь я поскромнее, просто прикрывала бы голову шарфом. Но я довольно тщеславна и привыкла скрывать свой возраст. Когда Кэсси родилась, мне было тридцать три, но я всем говорила, что мне двадцать восемь. Теперь уже нет смысла лгать. Ну вот, уже немного лучше, — произнесла она, отодвигая зеркало от лица. — А может быть, мне это только кажется.

Парик действительно спас положение, но перед глазами у меня стоял ее прежний образ — морщинистое лицо, жалкие седые прядки.

— Как печально сознавать, что красота уже не вернется, — жалобно сказала она. — У меня рак в последней стадии.

Я не нашлась что ответить.

— Доктора говорят, что я проживу от силы год-два. Как-то странно это слышать — я совершенно не чувствую себя умирающей. И все же я обречена. Осталось уже недолго, но мне все кажется, что это происходит с кем-то другим, а я просто наблюдаю со стороны. Вы меня понимаете?

— Да.

— Я так боюсь ночей, — продолжала она. — Ночью особенно остро чувствуешь одиночество. Не знаю, почему так, ведь днем я тоже всегда одна. Видимо, сказываются темнота и тишина. Лежа без сна, я думаю о злокачественных клетках, которые пожирают мои внутренности, прямо-таки слышу их чавканье. Я не так уж привязана к этой жизни и могу с легкостью с ней расстаться, но для меня невыносима мысль о распаде. Не хочу разлагаться.

— Моя мать умерла от рака.

Это сообщение ее заинтересовало.

— Вы ухаживали за ней?

— Да.

— Я в этом не сомневалась. Было тяжело?

— Очень.

— А что было особенно тяжело?

Я на минуту задумалась.

— Особенно тяжело мне сейчас.

Миссис Гриффин погладила мою руку.

— Хорошая девочка. Но довольно траурных настроений, — резко сказала она. — Помогите мне подняться из этой могилы. Хочу посмотреть, как продвигается ваша работа.

6

Миссис Гриффин взяла меня под руку, и мы молча спустились по лестнице. Это путешествие, казалось, лишило ее последних сил. Когда она споткнулась, я удержала ее от падения, обхватив руками. Жест этот вызвал несколько преувеличенную признательность. Благодарность и беспомощность этой пожилой леди были столь трогательны, что у меня возникло невольное желание ее защищать. В ее присутствии я чувствовала себя молодой и сильной. Наше совместное передвижение, во время которого мне все время приходилось ее поддерживать, соединило нас незримыми узами. Я вспомнила свою мать в последние месяцы ее жизни. Она тоже цеплялась за меня, словно я могла ее спасти. Когда мы шли по саду, мне вдруг показалось, что Фрэнсис Гриффин представляет, что в эти предсмертные дни рядом с ней вновь оказалась Кассандра.