— Это должно меня утешить? Моя жизнь вас совершенно не касается.
— Совершенно с вами согласна, — мягко сказала она.
— Как вы посмели, миссис Гриффин? Как у вас совести хватило?
— Это обычная предосторожность и ничего больше.
— Видите ли, я работала у многих очень богатых и известных людей, но ничего подобного они себе не позволяли.
Она прищурилась.
— А откуда вы знаете?
Здесь она была права — я действительно могла не знать. Возможно, кое-кто за мной и следил. Но это не меняло дела.
— Если бы я узнала, то среагировала бы точно так же, как сейчас — немедленно распрощалась.
Я бросила салфетку на стол и поднялась. Миссис Гриффин схватила меня за руку. Ее маленькая костистая ручка была не сильнее птичьей лапки. Я с легкостью могла бы вырваться, но что-то меня остановило.
— Пожалуйста, не уходите! — воскликнула она. — Напрасно я вам сказала. Но я хотела быть с вами честной. Между нами не должно быть недомолвок. Прошу вас, сядьте и выслушайте меня.
Она тянула меня за руку с таким жалостным видом, что у меня не хватило духу ей отказать.
— Хорошо, — сдалась я, осторожно высвобождая руку.
Сев за стол, я скрестила руки и, глядя на нее в упор, стала ждать объяснений. Она медленно заговорила, как бы подбирая слова.
— Видите ли, после смерти Кэсси нас с Холтом стал преследовать страх, — произнесла она. — Это была не боязнь за свою жизнь, а страх перед самой жизнью. Вы это можете понять?
Я кивнула.
— Когда умирает ребенок, это нарушает все течение жизни. Что-то непоправимо рушится. Кэсси была нашим единственным ребенком. Очень долгожданным. Ничего удивительного, что мы слишком ее опекали. Мне хотелось, чтобы у нее было все самое лучшее. Я старалась уберечь ее от того, что пришлось пережить мне самой.
Она чуть вздрогнула.
— Но она вдруг стала отдаляться от меня, — продолжила миссис Гриффин после небольшой паузы. — До сих пор не понимаю, как это произошло. В ней появилась какая-то необузданность… У всякого своя судьба.
Она снова помолчала.
— Сначала я этого не замечала. Мне казалось, что мы дали ей все, чего можно пожелать. А потом было уже поздно. Она вышла замуж за Роберто.
— Роберто Мади?
— Роберто Мади, — произнесла она с плохо скрываемой неприязнью.
— Вам он не нравился?
— Нет! — отрезала она. — Абсолютно. Она выскочила замуж за смазливого мошенника. Я его видеть не могла!
— А где она с ним познакомилась?
— В Европе. Он был ее гидом. Уверена, что Мади прекрасно знал, кто она такая, и заранее решил приударить за ней, хотя всегда отрицал это. Как же, по словам Кэсси, у них была сумасшедшая любовь. Ха! Грязный тип.
— О нем почти не писали в газетах.
— У него не было ни положения, ни денег, ни семьи. Такими никто, кроме полиции, не интересуется.
— Им интересовалась полиция?
— Нет, только моя дочь, — ответила она с отвращением. — Мы пытались ее убедить, но все было бесполезно. Холт пригрозил лишить ее наследства, если она выйдет замуж, но ей было все равно. У нее были кое-какие свои деньги, и кроме того, на ее имя были записаны большие средства, так что она знала, что ее богатство никуда не денется, даже если мы проклянем ее.
Миссис Гриффин подняла бокал. Рука у нее дрожала, и вино перелилось через край.
— Он тайком женился на моей дочери, чтобы завладеть ее деньгами, — продолжала она. — Кэсси полностью подпала под его влияние. Но мы все узнали. Страшно сказать, что нам пришлось пережить. Холт добивался, чтобы его депортировали. В конце концов, она согласилась его оставить. В ту ночь, когда ее убили, у нас был страшный скандал. Холт и Роберто подрались… После этого Кэсси сказала нам, точнее, дала обещание, что оставит Мади, но попросила ее не торопить и дать ей самой во всем разобраться. Холт пришел в дикую ярость. Никогда не видела его таким. А Роберто, о Боже, они с Холтом…
Уронив голову на руки, она зарыдала. Я тихонько погладила ее по плечу.
— О Господи, я должна была ее защитить, — стонала она. — Это я во всем виновата.
— Мне очень жаль, миссис Гриффин. Могу я вам чем-нибудь помочь?
Она покачала головой и вытерла салфеткой глаза.
— Теперь вы понимаете, почему я никому не доверяю? — спросила она, подняв глаза.
— Да, теперь понимаю, — сочувственно ответила я.
Решив воспользоваться ее минутной слабостью, я задала все время мучивший меня вопрос:
— Но ведь вы наверняка подозревали его?
— Кого?
— Роберто Мади. Разве вы не подозревали его в убийстве? — настаивала я.
— О, прошу вас, не спрашивайте меня об этом.
— Вы же сами сказали, что он стремился завладеть ее деньгами, а она решила с ним расстаться. Вполне логично подозревать именно его.
— Я не могу ответить на ваш вопрос. Умоляю вас, — простонала Фрэнсис.
— Но почему?
— Не могу. Просто не могу. Пожалуйста, не спрашивайте меня.
Потом снова заплакала.
— Если бы я только знала, что в тот вечер вижу Кэсси в последний раз… Если бы я знала…
Она замолчала.
— Продолжайте, — подстегнула ее я.
— Если бы я знала… я бы сказала… — запнулась она опять.
— Что? Что бы вы сказали?
Взяв мою руку, старая дама стала внимательно ее изучать, сравнивая со своей.
— Маленькие изящные ручки, — задумчиво произнесла она.