Обман и желание

Энергичный, скромный, невыразительной наружности, Дон являлся надежной опорой руководства «Вандины». Он работал на фирму с первых дней ее становления, не претендуя на высокие чины. Внешностью он обладал незапоминающейся: обычное лицо, редеющие соломенного цвета волосы, которые он постоянно приглаживал расческой, пытаясь прикрыть лысину. Но ясные голубые глаза излучали доброту, а постоянно розовые щеки вызывали ассоциацию с ангелочком.

Едва Дон появился, Дина увела его в кабинет, который в свое время служил Вану, а теперь стал мемориалом человеку, создавшему «Вандину». Стены украшали карикатуры из английского юмористического журнала «Панч»; табачно-коричневого и зеленоватого цвета мебель, огромных размеров антикварное вращающееся кресло — интерьер создавал он сам; на отделанном кожей письменном столе стояла громадная чернильница, будто дожидаясь своего хозяина. Хотя после смерти Вана в комнате не выкурили ни одной сигареты, табачный аромат витал в воздухе. И сам Ван словно присутствовал в кабинете — огромный, в полный рост портрет его, написанный маслом, висел над камином.

Дон Кеннеди взглянул на портрет и, как обычно делал, приходя сюда, безмолвно приветствовал человека, с которым проработал бок о бок более двадцати лет. Он поражался тому, как простая масляная краска, нанесенная умелыми мазками, может настолько верно передать сущность человека; казалось, вот-вот всемогущая личность оживет, ошеломив всех.

«Нравился ли он мне?» — порой задавался вопросом Дон и честно признавался себе, что едва ли Ван вызывал у него симпатию. Восхищение — да. В тот самый момент, когда их представили друг другу, Дон отчетливо понял, что стоявший перед ним человек твердо знает, чего он хочет от жизни и как этого добиться. Было ясно: человек этот настолько же решителен, насколько и прозорлив. Его возможности безграничны, хотя он и не получил никакого образования, оставив школу в пятнадцать лет каждое его движение, каждое слово требовало восхищения окружающих и получало его. Уважение? Возможно, хотя с долей неприязни. Ван мог быть очень жестоким и даже беспощадным. Дон достаточно наблюдал за его работой, чтобы сделать верные выводы: ради достижения цели Ван мог действовать беспринципно и не слишком честно даже по отношению к жене. Только так мог предприниматель выжить в джунглях делового мира и преуспеть. Однако он нуждался во внимании молодой красивой женщины для утверждения своего «эго».

Зависть сжигала Дона: он завидовал достигнутому Ваном положению, завидовал его личному везению, но больше всего завидовал тому, что Ван обладает Диной. Дина принадлежала Вану, а не безумно влюбленному в нее Дону!

«Возможно, — размышлял Дон, бросая взгляд в прошлое, — если бы Ван не был такой сильной личностью, а я мог бы предложить Дине что-нибудь получше, я бы отвоевал ее». Но ему недоставало такого необходимого качества, как вера в себя. Иногда, разъяренный неверностью Вана женщине, которую Дон боготворил, он страстно хотел признаться ей в своих чувствах, уговорить ее бросить Вана и уйти к нему, но он прекрасно понимал, какой несбыточной была его мечта. Дина обожествляла Вана, он обладал над ней магической властью, и даже после смерти чары эти сохраняли могущество. Дон знал, что даже теперь, после гибели Вана, Дина по-прежнему считала себя его женой. Пытаться завоевать ее сердце теперь было бы равносильно оскорблению памяти Вана.

Дон смотрел на нее, стоящую под портретом своего повелителя, хрупкую, все еще красивую женщину в элегантном маленьком черном платье, которое оттеняло ее светлые волосы и подчеркивало белизну кожи. Он смотрел на нее, и единственное, что он мог сделать, — быть рядом с ней, когда она в нем нуждалась.

Сегодня ее звонок раздался ровно через час после его возвращения из командировки. Но он не колебался ни минуты. В ее голосе звучало волнение, она явно хотела с ним поговорить, и он радостно откликнулся на ее просьбу приехать.

— Ну? — произнес он немного насмешливо, стараясь скрыть свои эмоции. — Что же серьезное могло произойти в мое отсутствие?

Прежде чем пригласить Дона в кабинет, Дина вновь наполнила свой стакан, а в другой налила большую порцию его любимого шерри, хотя он крайне редко употреблял спиртное. Она отпила джин с тоником и перешла к делу.

— «Рубенс»? — кратко переспросил он.

— Они бросают нам вызов.

— Да, я знаю, кто это такие. Так что же они натворили?

Она поведала ему всю историю.

— Коллекция почти идентична той, с которой я планировала выступить, — закончила она повествование. — Одному Богу известно, как это могло произойти, но факт остается фактом. И мне незачем объяснять тебе, что это значит. Я теперь никак не могу запустить новую производственную линию. Творцы моды подвергнут меня критике; может быть, и хуже — станут игнорировать. Необходимо предпринять что-то решительное! И как можно скорее.

Молчаливо соглашаясь с ней, он отрицательно покачал головой:

— Дина, я не способен на это. У меня туго с идеями, как бы мне ни хотелось помочь тебе.