Обломки нерушимого

Рэми подбежала к брату, взялась за его подбородок, посмотрела прямо в глаза, все еще мокрые от слез. Он не врал. Рэми почувствовала это, как всегда чувствовала все, что бушует в голове, душе и сердце Элая.

– Ты правда идиот… – прошептала она. Но потом все-таки не выдержала и сорвалась на крик: – Что ты наделал?! Что ты наделал?!! – Рэми склонилась над ним, взяла за грудки, встряхнула яростно. А Элай все смотрел на нее, преданно и нежно, воображал, что перед ним Никки. Только о ней он и думал. Рэми почувствовала и это. Какая огромная пропасть теперь между ними, когда-то такими родными и смертельно нужными друг другу. И пропасть эта ширится, пока у Элая растут чувства к Никки. Еще крепче вцепившись в брата, Рэми прошипела: – Думаешь, избавился от видео – и твоя совесть вновь чиста? Да как бы не так! Видео – это чепуха! Самое страшное ты с ней уже сделал! И тебе никак от этого не избавиться!

– Я знаю, – блаженно улыбаясь, ответил Элай. Он снова заплакал. – Но я не знаю, как мне с этим жить…

– После того что ты сделал с Каран, ты же смог дальше жить? Так что ж ты сейчас ноешь, тряпка?! – Наконец Рэми отпустила брата, отошла на пару шагов. Стала нервно почесывать руки, виски. Тело требовало в этот момент крови и боли. – А как же наш договор, Элай? Ты забыл про него?

– Мама знает про твое «увлечение». Ты больше не будешь уродовать себя. А мне только для этого и нужен был договор. Он теперь потерял силу.

– Гад! Какой же ты гад! – В очередной вспышке гнева заорала Рэмисента. – Я же ради тебя это сделала! Опозорилась на всю страну! Из-за тебя я теперь хожу к этой чертовой Сандре Крэнстон! Она промывает мне мозги каждые выходные, сучий ты потрох!

– Хорошо… Я рад, что тебе наконец-то помогут. А вот мне никто не поможет. Цинния… Никки… Я уничтожил этих девчонок ради тебя, сестрица. По-моему, мы квиты.

Рэми, потрясенная, переполненная отчаянием и гневом, не заметила даже, как брат ушел.

Элай, то ли в пьяном бреду, то ли на самом деле хотел убить ее, и ему это удалось. Сделав выбор в пользу Никки, он нанес сестре смертельный удар прямо в ядро ее человеческого естества. Рэми умерла мгновенно. Только истерзанное тело зачем-то еще дышало и неподвижно стояло посреди полупустой палаты.

Глава 39

Тайные свидания Джераба и Дианы в театре Гретнессбери стали для них не просто вожделенным отдыхом от проблем и многочисленных обязательств, а своеобразным священным ритуалом, возвращающим их к жизни. Джераб пришел к мысли, что он полюбил Диану еще сильнее, а ведь раньше ему казалось, его любовь достигла уже мыслимого предела. Вскоре он понял, почему так произошло. Диана, из-за всех предшествующих тяжких испытаний в школе, стала слабой, уязвимой, можно даже сказать – обыкновенной, оттого Джераб и полюбил ее больше. Сила ее чаровала мистера Эверетта, но в той же степени и пугала. Эта сила отделяла Диану от людей, больше роднила ее с Божественным. Потому она казалась Джерабу недосягаемой, точно кружащий над головой прекрасный лебедь. Джераб был недостоин ее. Теперь же, глядя на эту несчастную, одинокую девушку с расцарапанным лицом и робким взглядом, невозможно представить, что когда-то ей была присуща та непостижимая сила, что возвеличивала ее и одновременно отталкивала от нее всех земных существ. Диана была богиней, которой можно лишь восхищаться и пламенеть при виде ее, а теперь она стала человеком, обычной женщиной, которую можно просто любить. Когда-то Диана повелевала Джерабом, а сейчас все на-оборот. Она – подстреленный лебедь в его руках. Диана нуждается в нем, сама тянется к нему в лихорадочном предвкушении заботы и защиты. Божество теперь доступно убогому человечку. Джераб так счастлив был, что Диана наконец-то стала ближе, это только укрепило его мужское тщеславие. Счастье вытеснило мысли об Алессе, вообще обо всем. Он расслабился, забылся, снова стал жить только одной Дианой. И, естественно, все это привело к непоправимым последствиям.

– Мистер Эверетт! – позвала его Голди. – Как же вы огорчили меня!

– Простите? Что я сделал? – со смехом спросил Джераб, еще не понимая, что миссис Маркс настроена чрезвычайно серьезно.

– Вы отказались от новой должности, предложили свое место мисс Торн и даже не удосужились оповестить об этом меня! Почему вы передумали? Обижаетесь на меня за что-то?

Джераб ответил после секундного замешательства:

– Да что вы, миссис Маркс! Я не… Подождите. Я предложил свое место мисс Торн?

– Да, она мне так сказала.

– Алесса?! – тоном нескрываемого удивления спросил Джераб.

– Вы так растеряны, будто слышите об этом впервые. Поразительно! – возмущенно проговорила директриса. – Позвольте осведомиться, вы пытаетесь уличить меня во лжи?! Джераб, ваше поведение оскорбительно и недопустимо. Я не из тех, кто любит навязываться. Если вас не заинтересовало мое предложение, то вы могли бы прямо сказать! К чему же притворствовать?! И передавать все ваши решения и пожелания через Алессу?! Это весьма безответственно, скажу я вам! Я была о вас совершенно другого мнения. Нет, вы не просто огорчили… вы разочаровали меня!