Облако

— Итак, ситуация следующая, — подвёл итог Терновский, сняв перчатки и фартук. — Входное отверстие — вот тут, в области левого плечевого сустава. Скорей всего, в момент выстрела рука жертвы была отведена вперёд и немного влево. Выстрел произведён с неблизкого расстояния. Смерть наступила сразу. Имеются обширные повреждения органов грудной клетки, а также печени.

— Откуда же, по–вашему, стреляли? — спросил я.

— Думаю, для вас это будет самым трудным и в то же время самым важным вопро–сом, — ответил Терновский. — Вероятно, вот этот первый отрезок раневого канала, от акромиона лопатки до восьмого грудного позвонка, и соответствует направлению выстрела.

— М-да, осталось только выяснить, что такое «акромион», — усмехнулся я. Ох уж эти медики! Они думают, что их язык понятен абсолютно всем…

— Акромион? — удивился Владимир Алексеевич. — Это… мм… некая деталь на лопаточной кости… э-э… На ней есть этакий, понимаете ли, гребешок, spina scapule по–нашему, который в определённый момент переходит в широкий отросток… мм… в ак–ромион… Впрочем, на словах не объяснишь, тут показать надо. Хотя это и не важно. — Он подбежал к трупу, схватил его за руку и вытянул её вперёд. — Глядите: пуля вонзилась в тело именно здесь, — он показал, где, — и пропорола грудную клетку вот в этом направлении, — он показал и это. — Таким образом, достаточно знать положение тела гражданина Вохрина в момент выстрела…

— В том–то и загвоздка, что таких сведений у нас нет, — вздохнул я.

— Ну да, — кивнул Терновский. — Погрузили тело в машину, притащили в морг, сказали, что инфаркт…

— Кто же думал, что огнестрельное ранение? Судя по всему, никто не слышал выстрела. Мы это ещё будем уточнять, но похоже, что дело обстоит именно так: никаких деталей, ничего подозрительного, упал человек и умер…

— Вот я и говорю: приплыли, — согласился Терновский.

— Как по–вашему, велико ли расстояние выстрела? — поинтересовался я.

— Одно могу сказать, — развёл руками судмедэксперт: — стреляли с неблизкой дистанции.

— То есть с дальнего расстояния? — уточнил я.

— Видите ли, Трофим… э-э… Иваныч, — пустился в рассуждения Терновский, — «неблизкая дистанция» и «дальнее расстояние» — это, как говорится, две разницы. Точно установить дистанцию выстрела мы можем только тогда, когда видим на коже жертвы следы копоти, металлических частиц, порошинок…

— А если бы увидели это, то сколько же метров было бы тогда от преступника до жертвы?

— Ну, скажем, полтора метра. В крайнем случае, два.

— Ну и ну!

— А дальше порох и металлические крошки не летят…

Он ещё раз развёл руками и изобразил на лице сочувствие. Терновский передал мне пулю для баллистической экспертизы и сообщил, что кожу, фрагменты внутренних органов и повреждённые кости Вохрина отправит на гистологическое исследование в лабораторию.

Несколько дней пришлось ждать результатов экспертизы. В кусочках лёгкого, печени и аорты покойного были обнаружены инородные бесцветные частицы и — вот что интересно! — «разнокалиберные комплексы растительных клеток», а если проще — то фрагменты каких–то растений. Нашли бы это в желудке — я б не удивился: скушал человек перед смертью какую–нибудь петрушку с укропом, вот и всё, — но в лёгком! В печени! Чудеса… Сей факт, конечно, сразу и прочно отложился в моей памяти, но поначалу никакой вразумительной версии у меня в голове не возникло.

Прислали мне и заключение криминалистической экспертизы пули. Там значилось вот что: «Предоставленная на экспертизу пуля является частью патрона калибра 5,45, выстрелена из штатного боевого оружия типа АК‑74. Ствол автомата малоизношенный. Пуля пригодна для идентификации экземпляра оружия. Следов взаимодействия пули с более плотной, чем её оболочка, преградой, не обнаружено».

«Как же так? — удивился я, прочитав последнюю фразу. — Головной конец пули слегка деформирован, я это хорошо помню. Значит, пуля всё–таки наткнулась на какую–то преграду… Но какую? Это может быть кость покойного или плотное препятствие по ходу траектории полёта. Опять загадки, опять вопросы…»

Мы должны были ответить на самый главный из них: откуда произведён выстрел? Опросил я свидетелей — инженера Лапина, фельдшера Матушкину, а также врача и шофёра «скорой помощи». Как это ни удивительно, дали они достаточно противоречивые показания. Лапин заявил, что Вохрин лежал головой к колодцу, уткнувшись лицом в землю, и он, Лапин, Вохрина перевернул, чтобы выяснить, жив ли сосед. Фельдшерица сказала, что убитый лежал головой к садовому домику да к тому же на спине. Врач же со «скорой» вообще мало что запомнил, потому что сразу кинулся к пострадавшему и, стало быть, окружающую обстановку не изучал…

Наша группа тщательно осмотрела ближайшие деревья и строения и ничего подозрительного не обнаружила. Ни щербинки какой, ни вмятины в стене… Пошли мы в ближайший лес, побродили среди деревьев, чуть шеи не сломали от усердия… да най–дёшь ли что–нибудь в такой ситуации? Знать бы хоть приблизительно, откуда стреляли…