Обладание

Мойра не раз видела его обнаженное тело, когда помогала Эдит ухаживать за Аддисом. Но тогда он был в беспамятстве и не мог знать об этом. Впрочем, он и сейчас не обращал внимания на ее присутствие, оно совершенно не имело для него значения. Раненый осмотрел перевязку на торсе и бедре. Большая часть ноги скрывалась под бинтами. С отвращением он потянул простыню, чтобы прикрыться. — Сядь. Нет, не здесь. Передвинь стул вот сюда. Она подчинилась и приблизилась к постели. Казалось, он пытался увидеть что-то, с любопытством и удивлением глядя сквозь нее. Взгляд — наполовину осознанный и наполовину лихорадочный — пробивался через море жара, в котором плавало тело. Они оба существовали как часть воплотившегося сна. Как скоро волны вновь прибьют его к берегу жизни?

— Как поживает прекрасная Клер? Горечь тона встревожила ее.

— Ей нездоровится, сэр Аддис. Она страдает и молится за вас.

— Ты умеешь правдиво лгать, Маленькая Тень. Но недостаточно убедительно. Если она и молится, это молитвы о моей смерти.

— Но это не так!

— Боже! Какая преданность! Ей повезло, что у нее такая подруга. Надеюсь, ты не ожидаешь подобной лояльности взамен? Она уже говорила со своим отцом?

Клер действительно говорила с Бернардом и для поддержки привела с собой и Мойру. Воспоминания о той ужасной встрече время от времени всплывали в ее голове. Клер требовала, потом умоляла, потом впала в истерику, но Бернард — впервые в жизни — отказался исполнить просьбу дочери.

Аддис сумел прочесть выражение ее глаз.

— Он не согласился разорвать помолвку? — повязку с головы рыцаря сняли совсем недавно, и обнажившаяся свежезашитая рана шевелилась, как живая, при каждом движении лица. — Бернард не сможет отменить того, чего отменить нельзя.

Она растерянно заморгала, и на его лице появилось слабое подобие усмешки.

— Мы были в одной постели до моего отъезда. Это было непредусмотрительно с нашей стороны… Бернард знает об этом. Весь дом знает. Только раз за всю жизнь Клер была великодушна, и это великодушие привело ее прямо в ад, — он взглядом указал на свое изрубленное тело, покоящееся под простыней. Затем поднял палец и осторожно провел по уродливому шраму, рассекавшему лицо. — Бедная Клер. — Снова горечь, но теперь с долей сострадания.

Он глядел вдаль, и глаза его блестели так, что она опасалась, как бы он снова не впал в беспамятство. Прошло довольно много времени, прежде чем она вновь услышала его голос. Он застал ее врасплох.