Обладание

— А вот и они, миледи. Приближаются медленно. На их месте я бы летел, как будто сам дьявол гонится за мной по пятам.

С самого начала он называл ее миледи, и она не стала поправлять его. В последнюю неделю она действительно выглядела, как настоящая леди, потому что Аддис потребовал, чтобы она носила шелковые и бархатные одежды из сундука его матери. Прищурившись, она рассматривала приближающийся вдалеке кортеж.

Группа возле ворот заметила всадников. Аддис повернулся, поднял голову, нашел ее среди толпы и знаком приказал спуститься со стены.

Она проигнорировала его требование. Она не собиралась упускать его из вида ни на секунду. Ее сердце переполняли любовь и тревога, которые становились тем сильнее, чем меньше делалось расстояние, отделявшее короля и его роскошно разодетых советников от ворот.

До того как в городе начались волнения, им перепала прекрасная неделя любви. Два дня они упивались одиночеством, потом из Саутворка начали прибывать посланные Ричардом люди. Даже тогда они проводили время вместе, наслаждаясь долгими прохладными ночами в объятиях друг друга, пытаясь вместить бушевавшую страсть и нескончаемые разговоры в выделенный им драгоценный отрезок времени.

Некоторые воспоминания заставили ее покраснеть и улыбнуться. Те ночи были наполнены невероятным удовольствием, так как Аддис действительно стремился познать ее так, как мужчина может и должен познать женщину. Иногда утонченно, иногда примитивно. Часто поразительно. Всегда осторожно. Он ни разу не причинил ей боли, но при этом никогда ничего не спрашивал, командуя ее телом и страстью, устанавливая права обладания, переданные ему во временное пользование.

Она тосковала по нему последние два дня. А скоро ей придется скучать намного больше. В тот самый момент, пока она стоит здесь, Ричард готовит войско к выходу из города.

Она рассмотрела в группе короля. Он ехал между Деспенсерами, одетый в сверкающую длинную темно-синюю мантию, украшенную драгоценными камнями. Он держался в седле прямо, но даже на расстоянии было заметно, что его величество дрожит от страха и гнева.

На стене воцарилось молчание. С полсотни всадников остановились в двадцати футах от Аддиса. Новость мгновенно разлетелась по городу, и праздничный гул на улицах за ее спиной заметно смолк. Стоящий возле нее лучник растолкал людей, чтобы освободить место для локтя, и нацелил арбалет.

Глашатай окликнул мэра.

— Король требует открыть ворота и впустить его в город.

— Примите мой совет — не делайте этого, — ответил мэр. — В городе разразились волнения. Ему может грозить опасность.

— В вашем доме ему будет вполне безопасно.

— Даже в своем доме я не могу гарантировать безопасности. Вчера толпа убила его друга — епископа Экзетерского. Стянули его с лошади и отрубили голову ножом мясника. Я боюсь, что ни один дом не находится в безопасности, даже мой.

Эдвард побледнел, услышав новость. Старший Деспенсер взбесился.

— Откройте ворота! Вам приказывает ваш король! Я найду убийц епископа и расправлюсь с ними!

— Город сам разберется с ними, — спокойно сказал мэр. — А эти ворота не откроются. Если должна произойти война, то пусть она идет где-то в другом месте.

Хью Деспенсер взглянул на стены.

— На стенах солдаты. И не один, — сказал он, обращаясь к королю, затем обвел взглядом стоящих напротив кортежа лордов и остановился на Аддисе. — Ваши люди?

— Мои.

— Вы осмелились собрать войско без разрешения короля.

— Как мне кажется, они не останутся без дела. Хью прикусил нижнюю губу.

— Сколько?

— Более чем достаточно, чтобы справиться с рыцарской доблестью пятидесяти придворных управляющих.

— Несомненно, достаточно и для того, чтобы справиться с городской стражей, состоящей из ремесленников и подмастерьев. Встаньте на сторону короля, сэр Аддис, где вам и полагается быть. Ваша армия уже внутри городских ворот. Прикажите торговцам исполнить свой долг перед своим королем.

Мэр вздрогнул при этих словах и обеспокоено посмотрел на Аддиса.

— Однажды король уже выбрал в качестве ближайшего помощника другого человека, но я его здесь не вижу, — сказал Аддис.

Лицо Хью сморщилось от отвращения.

— Саймон трус. Быстрее него может бегать разве что заяц. Не забывайте о своем высоком происхождении. Волнениям необходимо немедленно положить конец. Ваш родственник, граф, никогда не отвергал своего короля.

— Мой отец тоже. Правда и то, что Эймер выбрал верность даже тогда, когда оппозиция подняла восстание, и командовал армией, которая их разгромила. Его верность стала причиной, из-за которой он получил удар кинжалом в сердце.

— Именем Господа, вассал, исполните свой долг перед своим королем! Если вы этого не сделаете, это будет государственной изменой. Король требует, чтобы вы исполнили свой долг!

— Я не слышал, чтобы он требовал что-либо от меня. Во время всех переговоров о спасении короля Эдвард не проронил ни слова, но теперь он заговорил сам.

— Я возвращаю вам Барроуборо, сэр Аддис, и щедро награжу вас, если вы поможете нам. Я помню верность своих друзей.