Обладание

Аддис подошел к двери, отчаянно борясь с вспыхнувшей помимо его воли безумной надеждой. В конце концов, она владелица этого дома и имеет полное право вернуться. Более того, теперь он здесь гость, и она, возвращаясь, ожидала, наверное, что его уже не будет. Рийс, скорее всего, пришел вместе с ней. Возможно, они собирались нынешней ночью насладиться простором и удобством постели в верхних покоях. Он без труда находил тысячу причин для ее возвращения, ни одна из которых не имела отношения к нему, и все же надежда горела в нем, как детское нетерпение, которое невозможно погасить. Наверное, ему не надо идти к ней, но и не пойти он был не в силах.

Он бросился вниз по лестнице, а вслед ему покатился голос Ричарда. Выйдя в тишину внутреннего двора, Аддис огляделся по сторонам. Инстинкт подсказывал ему, что ни в комнате, ни на кухне ее нет и быть не может. Он пробрался в самый конец сада, вглядываясь в темноту.

— Легкая фигура шевельнулась поодаль, бесшумно, словно призрак, двигаясь между деревьями. Он медленно зашагал вдоль стены, пытаясь рассмотреть, не просматривается ли рядом с ней мужской силуэт.

Она была одна. Остановившись, он следил за ней из тени, а она задумчиво переходила от одного дерева к другому, то срывая цветок, то дотрагиваясь рукой до густой листвы. Каскад волос низвергался на плечи, образуя темные полосы на бледном платье, живой вуалью закрывая лицо, когда она склонялась, чтобы понюхать розу.

Она казалась безмятежной в своем одиночестве. Она выглядела, как и подобает выглядеть женщине, вполне довольной течением событий и жизнью в целом. Зародившаяся было надежда разлетелась вдребезги, натолкнувшись на стену разочарования.

И все же ее близость подействовала на него, как вода на пламя, и сожаления и тревоги последних часов уступили место блаженному умиротворению. Он решил, что постоит еще немного, в последний раз насладившись этим чудесным спокойствием, затем заберет Ричарда и уедет.

Мягкий бледный силуэт замер. В течение нескольких ударов сердца она не шевелилась. Ему показалось, что весь сад замер в этот миг. Затем Мойра наклонилась и сорвала цветок.

— Я влюбилась в тебя, когда мне было двенадцать лет.

Она произнесла эти слова так, будто продолжала прерванный разговор, который перед расставанием необходимо закончить.

Он качнулся к ней, радуясь тому, что она дала повод подойти к ней ближе. Женщина помедлила на тропинке, дожидаясь, пока он поравняется с ней. Ни надежды, ни разочарования; теперь он ощущал лишь спокойствие от того, что может хотя бы недолго побыть рядом.

— С моей стороны, наверное, жестоко было ничего не замечать, Мойра. Боюсь, я причинил тебе боль, даже не зная об этом.

— Радости мне досталось больше, чем боли. Не стану отрицать, время от времени было больно видеть тебя с Клер, но я была счастлива твоим счастьем. И радовалась за нее. Даже когда сердце разрывалось на части, меня согревала любовь. Любовь делала мою юную жизнь осмысленной, указывала цель и освещала путь.

— Я начинаю жалеть о том, что ничего не знал. Почему ты не сказала?..

— Тень Клер, заявляющая о своей любви? Ты бы поднял меня на смех. Или отнесся к этому, как к детской увлеченности. Вероятно, поначалу так оно и было.

— Может быть. Хочется думать, правда, что я был немного добрее.

Они дошли до дальней стены, и она прислонилась к ней спиной, перебирая полевые цветы в собранном маленьком букете.

— Я любила тебя все время, пока тебя не было. Я не думала ни о чем, просто знала, что люблю. Странно, правда? Я полагала, чувство постепенно угаснет, когда пришло известие о твоей смерти, но когда ты вернулся, я поняла, что никуда оно не делось. Опасная это штука, любовь. Я и от нее тоже пыталась бежать, не только от крепостной зависимости.

Пыталась и пытается до сих пор.

— Он пришел с тобой?

— Рийс? Нет. Он решил, что я ему в жены не гожусь. Даже дом в качестве приданого не помог.

— Он глупец.

— Совсем нет. Более того, наверное, я в жизни не встречала более разумного мужчины. Он знает, что я все еще люблю тебя. И понимает, что никакие драгоценности не смогут освободить меня от такой зависимости.

Он оперся плечом о стену, жалея, что не видит в темноте выражения ее лица, ощущая боль и гордость оттого, что она так смело и спокойно говорит о своей любви к нему. Голос Мойры звучал ровно и уверенно, как будто некая внутренняя решимость придавала ей сил. Его же кровь кипела, чувства бурлили, как в жерле вулкана.

— Если бы документ, подписанный законником, мог дать тебе ту свободу, которой тебе не хватает, я был бы счастлив подарить его тебе.

Она рассмеялась и шлепнула его букетом по носу.

— Так я и поверила.

— Ты еще встретишь своего мужчину. Ты красива, а теперь и обеспечена. У тебя замечательное сердце. Вот увидишь, будет еще много мужчин, которые сочтут за честь заполучить тебя в жены.

— Мне кажется, я не хочу выходить замуж, Аддис.