Я вдруг с досадой и изумлением поняла, что она еще ничего не знает. Она по-прежнему ничего не слышала об исчезновении Донны. Не знала ровным счетом ничего ни о мучениях Мартина, ни о моих.
Я лишь кивнула, сделав первый глоток алкоголя.
У меня на кончике языка уже вертелось признание, что мой любовник Мартин не просто женат, а еще и является моим клиентом. И у меня не было ни малейшего желания проявлять сдержанность. Мне хотелось рассказать Клэр обо всем: о том, что я следила за Мартином и Донной в ночь ее исчезновения. О том, что я, быть может, видела нечто важное, знала нечто о ее исчезновении, но просто не могла этого вспомнить. Клэр ведь была не только моей лучшей подругой, я знала, что она может помочь мне разобраться как раз в таких вещах, – в конце концов, она всю жизнь провела, распутывая хитросплетения чужого разума. Но как я могла объяснить ей то, чего не понимала сама?
Однако Клэр заговорила раньше, прежде чем я успела открыть рот:
– Знаешь, совсем не обязательно работать семь дней в неделю. Даже я отказалась от столь дурной привычки, и теперь воскресенье у меня – заслуженный день отдыха. – Она улыбнулась, потягивая шампанское мелкими глотками.
Она не знала и кое-чего еще: я опоздала на ее вечеринку совсем не потому, что работала. Всю вторую половину дня я провела в тренажерном зале, упражняясь до седьмого пота. Одновременно я то пыталась забыть, что Мартин сейчас вместе с полицией участвует в съемках телеобращения об исчезновении Донны, то вновь перебирала в уме каждую мельчайшую подробность этого действа. Где он может быть, что может сказать? Все это время я не выпускала из рук телефон в ожидании, что вот сейчас он завибрирует новостями от Мартина.
– Насчет Мартина… – начала было я.
– Я рада, что сегодня мы только вдвоем, – с улыбкой перебила меня она. – Знаешь, когда ты сказала, что не сможешь прийти сегодня вечером, я уже решила, что ты променяла меня на секс.
Голос ее прозвучал негромко и игриво, но я уловила в нем мягкий упрек. В конце концов, последний раз я виделась с Клэр в картинной галерее, куда сама же ее и пригласила, но, как выяснилось, только для того, чтобы удрать оттуда уже через час.
Осознание того, что это беззаботное времечко закончилось всего два дня назад, наполнило меня такой грустью и тоской, что мне стало трудно дышать.
– Я бы никогда на такое…
– Знаешь, вчера я прочла одну научную статью, в которой делается вывод о том, что два человека, влюбляясь друг в друга, теряют дружбу и близкие отношения с другими людьми. Совершенно очевидно, что в сутках недостаточно часов для всего, и чем-то приходится жертвовать. Посему я согласна на те жалкие остатки, что ты готова мне дать.
В голосе ее прозвучали нотки обиды, и я поняла, что должна срочно разрядить атмосферу.
– Мы были заняты. У меня на работе полный завал, да и ты с утра до вечера занималась рестораном Доминика…
Моя решимость рассказать ей о Мартине пошатнулась. Мне стало ясно, что именно его она винит в том, что мы с ней так редко виделись на протяжении последних недель, поэтому лучше всего было вообще не упоминать о нем.
Клэр покачала головой и сделала долгий глоток шампанского.
– Да, мы не могли себе позволить и минуты передышки – краска даже не высохла, – сказала она, показывая бокалом на потолок. – Сегодня днем мы еще наводили здесь порядок. Все как в старом анекдоте о королеве, которой повсюду чудится запах свежей краски. Наверное, то же самое происходит и с ресторанными критиками.
– У тебя даже на голове остались капли краски, – заметила я, дотрагиваясь до светлого пятнышка в ее волосах.
Клэр вскинула руку, и ее ладонь накрыла мою.
– Спасибо тебе, – сказала она. Глаза ее сияли. – Ты ведь знаешь, что без тебя все было бы совсем по-другому, правда?
Взгляд ее оказался столь выразителен, что я невольно отвела глаза и тут же увидела Софи, которая двигалась к нам сквозь толпу.
Она поправляла шаль, наброшенную на плечи, с таким видом, словно уже собиралась уходить. Я застыла на месте, желая непременно поговорить с ней и в то же время мечтая спрятаться от нее где-нибудь.
– Привет, Фран, – поздоровалась она, целуя меня в щеку.
Я огляделась в поисках Клэр, но та уже куда-то исчезла.
– Доминик в полном восторге оттого, что ты привела своего друга, – сказала я, натянуто улыбаясь. – С твоей стороны это было очень мило.
– Я пообещала Клэр, что попробую, а я привыкла держать слово. Кроме того, я надеялась повидать тебя.
– Меня?
Она помолчала несколько мгновений, чего оказалось вполне достаточно, чтобы я пришла в смятение.
– Полагаю, ты уже слышала о Донне, – сказала она, понизив голос. – Что происходит?
– Я не могу ответить на этот вопрос, – совершенно искренне отозвалась я. – Этого никто не знает.
Она не сводила с меня глаз, и под ее пристальным взглядом я ощутила себя беспомощным кроликом, застывшим перед удавом.
– Что тебе известно о ней?
– О Донне? Очень немного, – ответила я.
– В самом деле? Ты же адвокат Мартина.
– И что это значит? – с вызовом осведомилась я. Мне не хотелось выглядеть в ее глазах виноватой.