Обитель искушений

Роза старалась заменить ему мать, но он постоянно отталкивал ее. Да, иногда случалось, что он подпускал ее к себе и разрешал обнять на свой день рождения или поцеловать на Рождество. Она всегда выступала миротворцем их с Марко стычек и поощряла Люка заниматься учебой.

И Роза встала на его сторону, когда к ней нагрянули журналисты, требуя интервью.

Люк вдруг осознал всю бессодержательность своих обвинений. Он рухнул на диван и начал тереть виски.

– Роза, ты знаешь, сколько усилий я приложил, чтобы добиться желаемого, – подавленно сказал он, глядя на тетушку. – Как я сражался за каждое повышение по служебной лестнице и сделал все для того, чтобы моя репутация оставалась безупречной, потому что репутация Джино таковой не была. Так почему он втянул меня в это дело?

Лучио, он не хотел навредить тебе, – мягко заверила его Роза. – Вокруг творилось настоящее безумие, и я совершенно забыла о завещании мужа. Он всегда хотел подарить это поместье тебе. Это тот самый дом, который он предлагал твоим родителям, когда они переехали в Австралию. Но твой отец отверг наше предложение.

У Люка сжалось сердце, когда он увидел на ее лице едва скрываемую горечь. Эта женщина потеряла своего мужа, человека, которого она любила больше сорока лет, а он пришел в ее дом, чтобы выяснять отношения по поводу каких-то глупых недоразумений.

Смерть умеет расставить все по своим местам.

Роза с тревогой и участием смотрела на Люка. Его щеки горели. Он не мог винить ее за то, что оказался под следствием, или за то, что его начала преследовать пресса.

– Прости, что раньше не сказала тебе правду. – Роза повернулась к Бет и взяла ее за руки. – Бет, ты ведь знаешь, что я бы никогда не причинила тебе боли, – с жаром добавила она.

Бет посмотрела на искреннее выражение лица Розы и вспомнила их задушевные беседы, то, как они вместе смеялись, как ее знакомая давала ей жизненные советы и дарила маленькие подарочки на дни рождения. Бет нравилось ее общество, нравилась сама Роза.

– Бет, ты согрела сердце старой итальянки, – продолжила Роза. – Ты bella. Ты умная. У тебя большое сердце, и ты заслуживаешь, чтобы кто-то заботился о тебе.

Бет мягко отстранилась.

– Роза, но вы обманули меня.

– А чего ты ждала от меня, а? – удивленно спросила та. – Что я буду сидеть и смотреть, как ты сражаешься со своими проблемами один на один? Еще чего! Ты бы никогда не взяла у меня деньги, поэтому я сделала то единственное, что было в моих силах.

– Но прошло столько времени, а вы так ничего и не сказали?

– Я собиралась, – покачала головой Роза. – Но ты была так счастлива, что наконец нашла свое место, и я знала, как ты относишься к разного рода лжи. А вдруг ты решила бы вычеркнуть меня из своей жизни?

Бет хотелось возразить, что через три месяца истечет срок договора об аренде этого дома, и она все равно окажется на улице, но, видя мольбу в глазах тетушки Люка, она промолчала. Бет нужно было решать этот вопрос с Люком, а не с ней, и ей не хотелось, чтобы Роза чувствовала себя еще более виноватой.

Бет вздохнула и посмотрела на хранившего молчание Люка.

– Лучио, – обратилась к нему Роза, – я знаю, что у Джино были свои недостатки, и с ним непросто было ужиться. Но он так гордился тобой. И я горжусь. – На ее глазах заблестели слезы.

– Роза…

– Подожди. Твой дядя был гордым человеком, и эти ужасные обвинения просто подкосили его. Он так сильно любил тебя. – Роза схватила его за руку и крепко сжала. Горько улыбнувшись, она достала из кармана какой-то ключик. – Он оставил для тебя кое-что в ящике своего стола. Пожалуйста, я прошу тебя, пойди и посмотри, что там.

Люк закрыл за собой дверь кабинета Джино и огляделся по сторонам. Все по-прежнему находилось на своих местах, начиная с огромного антикварного стола и заканчивая рядами книг вдоль стен. В воздухе все еще витал аромат дорогого табака и бренди. Люк представил своего дядю, сидящего за столом и попыхивающего сигарой. Но на него смотрел пустой стул, который напоминал дыру в его собственном сердце.

Люк быстро склонился над столом и открыл ящик. Внутри лежал белый конверт с его именем, внутри которого находился какой-то диск.

С мрачным видом Люк достал диск и включил проигрыватель, стоявший на одной из книжных полок. Потом сел за стол и взял в руки пульт.

На столе рядом с пресс-папье лежала перьевая ручка. Люк взял ручку, и улыбка заиграла на его губах. Джино принадлежал к старой школе и предпочитал вести переписку пером и чернилами.

Люк положил ручку обратно и зажмурился. В казино «Афродита» у Джино имелся точно такой же стол, такие же пресс-папье и чернильная ручка. Тот же запах кожи, отполированная мебель и запах сигар.

Казалось, каждая мелочь напоминала Люку о том вечере, который он пытался вычеркнуть из своей памяти.

Чуть раньше в тот день совет директоров выразил ему свое неудовольствие, и Люк был вне себя от ярости. Несмотря на советы держаться от Джино как можно дальше, он ворвался в казино с намерением высказать все, что думает по поводу происходящего. Охрана благоразумно уступила ему дорогу, и доведенный до отчаяния Люк ворвался в кабинет дяди.