Обитель духа

Очищая себе дорогу с помощью своего меча, Юэ думал о том, что бьеты вполне могут сымитировать слышимые ими команды – и тем внести в их ряды сумятицу. А вот научиться говорить по-бьетски нужно во что бы то ни стало – и расспросить всех пленных. Конечно, у Сишаня, у Бастэ и других хайбэ были свои переводчики из числа пленных, а остальным сотникам полагалось лишь исполнять приказы командиров. Но Юэ чем дальше, тем больше уверялся, что служит под началом не слишком умного, да еще и невзлюбившего его хайбэ. В этом случае приходилось полагаться только на себя.

По мере того как они продвигались дальше, то, что начиналось как ручей, потихоньку превратилось в речку с заболоченными берегами, заросшими непролазными манграми. Идти становилось все труднее, а господин Сишань и не думал хотя бы изредка присылать кого-нибудь проверить, как идут дела. Просто Юэ казалось, что гонги стали слышны чуть дальше. Или это ему действительно кажется, возможно, из-за влажного воздуха?

Пару раз из леса прилетали маленькие иглы, – но то ли бойцов было мало, то ли по иным причинам, – бьеты не нападали всерьез. Впрочем, общего напряжения это не убавляло.

В одну из ночей он все-таки переспал с этой женщиной, – наверное, после того, как привык к ее запаху (и, надо сказать, все они скорее всего сейчас пахли уже ничуть не лучше). Нгу была скорее обрадована – по крайней мере его предыдущее поведение было ей непонятно, а теперь она широко раскрывала рот и задирала голову, встречая остальных пленных женщин. Ее право превосходства над ними было сейчас уже настоящим, а не видимым. Юэ это бы даже смешило, если бы он так не уставал.

Через несколько дней они наткнулись еще на одну брошенную деревню. Бьетов явно кто-то предупредил, и недавно, – в земляной яме, вырытой в центре деревни и предназначенной, вероятно, для общего очага, еще теплились угли и вилась вверх тонкая струйка дыма. Юэ приказал разделиться и прочесать местность, прежде чем двинуться дальше. Это было сделано не столько для того, чтобы поймать бьетов, сколько для того, чтобы избежать ловушек: лесные бьеты были мастерами замаскированных засад. Юэ это напоминало попытки бороться с москитами, которые ночью способны свести с ума своим назойливым монотонным звоном.

Яо умело разделил людей и поиски не заняли много времени: довольно широкая полоса свежих отпечатков босых ног (лесные бьеты ходили босыми) уходила в лес. Бросаться за ними в погоню было бессмысленно: во-первых, их могла ждать засада, а во-вторых, тропинка уводила в сторону от намеченного пути, и нарушать приказ хайбэ ради того, чтобы убить десяток безоружных босяков, не имело смысла. Юэ даже, можно сказать, обрадовался, что обошлось без лишней крови. Он дал сигнальщику приказ подать дымовой и звуковой сигнал, чтобы передать хайбэ сведения о них и брошенном поселении (его сигнальщик специально заучивал три десятка команд, разработанных лично господином Бастэ, посредством которых разбросанные по джунглям сотни могли ориентироваться и узнавать о происходящем друг с другом). Кроткая барабанная дробь эхом пронеслась по лесу, укатилась под широколистные кроны деревьев, почти не пропускающие солнечный свет. Какое-то время они напряженно ждали, закинув лица вверх, туда, где сквозь резной зеленый свод к ним просачивались солнечные лучи, кричали птицы и текла совсем другая, никак не соприкасающаяся с ними жизнь.

Из леса докатился ответ: шесть медленных ударов, четыре быстрых, два медленных снова. Господин Сишань приказывал остановить преследование и продолжать путь. Юэ мысленно возблагодарил богов, что послали хайбэ редкое для него мудрое решение.

Еще одна тропинка вела на юго-восток, как раз по направлению их движения. Юэ показал на нее Яо, который выслал вперед троих разведчиков, и они гуськом двинулись по ней, привычно рассчитавшись таким образом, чтобы всем не смотреть в одну сторону. Юэ оказался почти рядом с рекой – там, где мангры смыкали свои стволы в непроходимую чащу, срастались стволами, образуя причудливые пещеры, словно недра волшебных гор.

Юэ засмотрелся на невиданное зрелище и вытянул шею, чтобы посмотреть под ноги, куда уходили корни прямо из-под его ног.

Внизу он скорее уловил, чем увидел, какое-то движение. Машинальным, быстрым и осторожным жестом Юэ прижался к шершавому стволу ближайшего дерева, затем нагнулся и выглянул вниз – туда, где корни дерева, рядом с которым он стоял, образовывали пещерку прямо под его ногами.

Первое, что он увидел, были глаза. Много глаз – больших, черных, с яркими в полутьме белками и застывшим в них ужасом. Прямо под его ногами, замерев, будто застигнутые змеей птенцы, на корточках сидели дети. Один, два, три, пять, десять… Не меньше десятка, и, если он сейчас спрыгнет вниз, то под тропинкой наверняка он увидит еще. Чумазые, худые. Глаза как плошки, девочка, что стоит ближе всех, годов пяти от силы, засунула в рот грязный кулачок, и вся трясется от страха, слезы переполняют глаза и стекают на щеки, прочерчивая на них чистые ручейки…