Обещай мне (ЛП)

Он бормочет про себя проклятия, делая глубокий вдох. Затем пересекает комнату и садится на край дивана.

Только тогда я замечаю в его руках рюкзак.

— Филдс, я не думаю, что смогу учиться. Слушай, я заплачу тебе столько, сколько тебе обычно платит мой отец, но сегодня я не могу. Мне очень жаль.

Его челюсть сжимается, когда он смотрит на меня, а брови хмурятся.

— Меня не волнует учеба. Меня волнуешь ты.

Ох. Мои губы грозят расплыться в широкой улыбке, но я сдерживаюсь. Мы друзья, и он заботится обо мне, как о своей сестре. Ничего больше.

— Тогда что в рюкзаке? — спрашиваю я, едва слышно, подавляя хныканье.

Кэмерон расстегивает сумку и достает кучу вещей.

— Я зашел в магазин в кампусе и купил несколько вещей, которые, как мне показалось, могут помочь, — затем он начинает перебирать различные предметы. — Я понял, что ты любишь шоколад и арахисовое масло, судя по выбранному тобой торту, поэтому купил тебе пинту шоколадного мороженого с арахисовым маслом. Еще я купил тебе ибупрофен и вот это, — говорит он, доставая плюшевый кекс. — Это утяжеленная грелка. У моей сестры есть такая, и она клянется, что это лучшее лекарство.

Нет, нет, нет. Это нехорошо. Он не может так поступить с моим бедным, втайне безнадежным романтичным сердцем. Этот мужчина. Этот милый, добрый, заботливый мужчина. Он вспомнил о моем любимом сочетании продуктов и купил мне грелку в виде кекса, потому что я сказала, что так называет меня мой папа.

Это так чертовски мило.

Я всегда любила сладкое, и он уже на пути к тому, чтобы стать моим новым пристрастием.

— Кэмерон, это… вау. У меня даже нет подходящих слов. Спасибо тебе, — говорю я, мой голос искренен и полон благодарности. Я бы сказала, что это из-за гормонов у меня наворачиваются слезы, но, думаю, в любой другой день я бы отреагировала так же. Никто никогда не делал для меня ничего подобного.

— Не за что. Возьми, — говорит он, выдавливая таблетку, и кладет ее в мою ладонь. Затем он передает мне бутылку воды с приставного столика, и я запиваю обезболивающее. Когда я допиваю, он забирает у меня бутылку и ставит ее рядом с диваном.

— Хорошо, пицца будет через десять минут. Ты хочешь съесть свое мороженое сейчас или позже? — спрашивает он, вставая с дивана и направляясь на кухню с мороженым в руках.

Мне хочется поспорить с ним и сказать, что ему не нужно было заказывать мне еду, но я знаю, что это бессмысленно. Кэмерон не умеет быть менее заботливым и оберегающим, но у меня тоже есть свои принципы.

— Сколько она стоила? Я могу заплатить за нее или хотя бы разделить с тобой стоимость. И мороженое сейчас, пожалуйста.

Кэмерон роется в ящиках на кухне в поисках столовых приборов, и возвращается с одной ложкой в руке и мороженым в другой.

— Не задавай мне глупых вопросов, — вздыхает он, снова садясь на край дивана и передавая мне ложку и мороженое.

Я пытаюсь сесть, морщась при каждом движении.

— Аврора, остановись, — панический голос Кэмерона заставляет меня посмотреть на него, в его глазах ясно читалось беспокойство.

— Со мной все будет в порядке, в конце концов, мне нужно двигаться, — простонала я, переводя себя в сидячее положение, прижимаясь спиной к подушкам и вытянув ноги перед собой.

Он пошарил вокруг, взял кекс и включил телевизор, остановившись, когда снова повернулся ко мне лицом.

— Можно я сяду рядом с тобой?

Его вопрос выбивает меня из колеи, особенно если учесть, насколько интимным он кажется. У меня никогда не было парня, который бы спрашивал меня об этом. Они всегда свободно влезали в мое пространство. Не то чтобы я не хотела большинства их ухаживаний, но я никогда не понимала, как приятно, когда тебя об этом спрашивают.

— Конечно, — говорю я ему.

Он откидывается назад, пока его спина не упирается в подушку, а штанина его спортивных штанов не прикрывает длинные мускулистые ноги, вытянутые перед ним.

Заметив, что мои руки заняты, он смотрит на меня, молча спрашивая разрешения положить на меня грелку. Я киваю и с затаенным дыханием жду, когда он положит ее мне на живот. Его пальцы касаются кусочка кожи, обнажившегося между моим топом с длинными рукавами и трениками. Мое тело загорается от этого прикосновения, искры вспыхивают там, где его кожа коснулась моей.

Кэмерон быстро отдергивает руку, и я задаюсь вопросом, не почувствовал ли он того же.

— Какой фильм мы будем смотреть? — спрашивает он, скрещивая руки на своей рельефной груди, которая скрыта под тканью, но ее очертания заметны сквозь черную кофту на молнии.

Я отрываю крышку от мороженого:

— «Эльф», это один из моих любимых фильмов.

— Я больше люблю «Один дома», но поскольку Лекса одержима «Эльфом», мне он тоже нравится, — его губы растягиваются, на лице появляется кривая ухмылка. Он такой чертовски милый, что мне хочется сжать его щеки и провести языком между его губами, чтобы узнать, каков он на вкус. Я решила списать свою повышенную чувствительность к нему на гормоны.

Я нажимаю на кнопку воспроизведения фильма, игнорируя фантазии в своей голове, и копаюсь ложкой в мороженом, когда меня осеняет.