Обещай мне

– Ноженьки подо мной подкосились, язык отнялся, ни вздохнуть не могу, ни охнуть. А хозяйка-то как закричит: «Девочка моя! Доченька!» – и ну бежать прямо в горящий дом. Ни я, ни чертяка этот бесполезный удержать ее не сумели… ах, ваша милость, ваша милость, до чего ж то были страшные минутки. Огонь ревет, из дома крики несутся – ни дать ни взять души людские в аду – а запах!.. Не дай Бог еще когда такое увидеть. Сколь ни проживу, а не забуду, вы уж мне поверьте. Сгорели они все, как есть сгорели, как головешки в костре, ни различить, кто где. И хозяин сгорел, и миледи, и сестрица ее, и все слуги до единого. Хоть бы кто уцелел!

– Филиппа уцелела, – тихо возразил Корт.

– Верно изволите говорить, – кивнула женщина, поднимая повлажневшие глаза. Утерев слезы, она заговорила снова, тоном глубокого благоговения. – Мне-то эа спасение своей жизни благодарить некого, окромя Господа Бога, а доченьку хозяйкину выручила няня Фанни Бидл. И ведь девчонка сама, а такое дело сделала, что и мужику не всякому по плечу. Выйти-то из детской им огонь не давал, так Фанни взяла девчоночку на руки да и прыгнула из окна. А этаж-то третий! Ну и свернула она себе шею, конечно… а ребеночек упал сверху да и остался живой.

– Миссис Гиббс, я вынужден задать вам вопрос, который весьма важен для меня и леди Филиппы. Прошу вас отвечать со всей откровенностью. Не старайтесь уберечь память мертвых, потому что судьбы живых зависят от того, что вы сейчас скажете. До конца ли вы уверены, что Гиацинта Мур ничем не провоцировала Эразма Кроутера на вольности?

– Ахти мне! – вскричала женщина, всплескивая руками. – Хозяйка-то? Да ей тошно было и смотреть на него!

– Благодарю вас от всей души, миссис Гиббс, – е чувством произнес Корт, поднимаясь. – Я уверен, леди Филиппа с радостью побеседует с вами. Вы даже представить себе не можете, как она будет счастлива узнать, что остался еще один свидетель пожара, а главное, что этот свидетель хорошо знал ее родителей! Не откажите мне в любезности, едемте вместе на Кавендиш-сквер.

– Повидать малышку Филли Мур! – ахнула женщина, вскакивая на ноги с проворством, удивительным ври ее габаритах. – Уж так-то я порадуюсь, ваша милость! После пожара она ведь и словечка не проронила. Я к ней и так, и эдак, а она молчит и вроде как не понимает, кто я такая. Думала я, может, похороны ее чуток расшевелят… оно и лучше, поплакать-то, чем сидеть день-деньской, точно неживая. А только она и там не ожила, и на гробы-то почитай не глядела, будто не ее это дело. Была у меня надежа, что мистер Кроутер разрешит мне о ней заботиться, да куда там! Он почитай что выгнал меня за порог. Сказал, что ему и одной служанки хватит. Негодящий он был, а не дурак. Соображал, какое мое об нем мнение. Одно мне чудно, чего ради он всех прочих повыгонял: и с конюшни работников, и садовников. Ну да ничего, не померла я, сестрица из Йорка приютила меня, – впервые с начала разговора женщина улыбнулась и добавила: – Там-то я и мужа своего встретила. Мы теперь держим постоялый двор и живем припеваючи, так что нету худа без добра.

Корт уже собирался отдать распоряжение насчет экипажа, как в дверь постучали, и Нэш осторожно сунул голову в дверь.

– Ваша милость, леди Августа послала узнать, составите ли вы ей сегодня компанию за чаем. Сегодня у нее с визитом леди Гарриэт, и они надеются обменяться новостями.

– Для начала я хочу, чтобы леди зашли ненадолго в кабинет. Я их кое с кем познакомлю.

В нетерпении он мерил шагами комнату, а когда появились обе титулованные вдовы, разочарованно нахмурился.

– А где же Филиппа? Я был уверен, что она тоже здесь.

– Как, разве ты не читал ее записку? – удивилась леди Гарриэт. – Я передала ее Нэшу с просьбой… да вот она, на столе! Филиппа уехала в Суррей. Дядюшка прислал ей письмо с приглашением взглянуть на то, как продвигаются восстановительные работы. Она выехала еще утром, взяв с собой Кита.

Холодный страх змеей шевельнулся в душе Корта.

– Вы хотите сказать, что отпустили Филиппу одну в Мур-Манор?

– А что тут особенного? Ведь с ней там будет ее дядя. В письме он написал, что дело движется очень быстро и настало время позаботиться о коврах, гардинах и прочих деталях внутреннего убранства.

– Чтой-то мне чудно, – вмешалась Пенни Гиббс. – Осьмнадцать годков прошло, а Мур-Манор, значит, все строится? Черепахи, что ль, его строят?

– На восстановление не было денег, – лаконично объяснил Корт. – Пожар оставил Филиппу без гроша, и ее опекун…

– Ах он, негодник! – страшным голосом перебила миссис Гиббс. – Да ведь леди Филиппа и после пожара была богатей богатого!

– Вот как! – хмыкнула леди Августа, приподняв брови. – Интересный, однако, субъект этот Эразм Кроутер.

– Я немедленно отправляюсь в Суррей! – заявил Корт, встретив взгляд бабушки, в котором прочел тот же страх, что мучил его самого.