Обещай, что никому не скажешь

– ПРЕДАТЕЛИ! – завопила она. Ее голос наполнил хижину. Он обладал собственной силой, более мощной, чем крушение поезда или наши поцелуи, более оглушительной, чем треск пистолетного выстрела ее отца. Мы отпрянули друг от друга и посмотрели вниз с чердака как раз в тот момент, когда Дел выскочила в открытый дверной проем. Я повернулась к Нику, но было уже ясно, что с поцелуями покончено. То, что я увидела в его глазах, не было похоже на любовь, похоть или даже чувство вины. Только страх, чистый страх.

Мы спустились по лестнице вслед за Дел, но ее и след простыл. Ник сказал, чтобы я шла домой. Он добавил, что найдет Дел в их тайном месте и постарается все исправить. Ей понадобится некоторое время, чтобы остыть, но он обещал, что с утра она будет в полном порядке. Я достала из кармана ожерелье, которое принесла для нее.

– Отдай это ей, – сказала я Нику. – И скажи ей, что я все равно остаюсь ее заместителем.

Ник кивнул и пошел вниз по склону холма вслед за своей сестрой.

На следующее утро Дел на меня даже не смотрела. Она не отрывала взгляд от земли на автобусной остановке, и я поняла, что Ник не сдержал обещание и ничего не исправил. И хотя мне больше всего хотелось встать на колени и попросить прощения, я боялась это сделать. Боялась, что она будет и дальше унижать меня и мне станет еще хуже, чем теперь.

Я хотела спросить, получила ли она ожерелье от Ника, пошутить насчет «Унылого Мышонка» или сказать, что я на самом деле всегда была ее заместителем, Пустынной Розой. Ее лучшей подругой на все времена.

Но единственной темой для разговора, которую я смогла найти, была обезумевшая свинья.

– Я слышала, твой папа вчера убил свинью, – выдавила я.

По крайней мере, это привлекло ее внимание. Дел подняла голову, и я увидела, что ее левый глаз был черно-синим, распухшим и почти закрытым. Она смотрела на меня с такой лютой ненавистью, что я была рада услышать подъезжающий автобус и увидеть тормозные огни, когда Рон остановился и открыл двери.

Всю свою жизнь я хотела вернуться в прошлое и по-другому прожить два момента своей личной истории. Я не жажду совершить путешествие во времени и изменить судьбу, которая заставила меня бросить медицинскую школу и выйти замуж, а потом отказаться от единственного ребенка, которого зачали мы с Джейми. Нет, как бы странно это ни прозвучало, оба момента, которые мне хотелось бы пережить заново, произошли 16 июня 1971 года, когда мне было десять лет.

Первый из них случился утром на автобусной остановке. Я бы опустилась на колени и попросила прощения у Дел. Я бы пообещала сделать все, что она скажет, все, чего она захочет. Я бы захотела узнать, кто поставил ей ужасный синяк под глазом, чтобы обрушить возмездие на этих людей, на любого, кто посмел ее тронуть.

Во-вторых, мне хотелось бы отменить то, что случилось позже в тот же день. Даже сейчас я в глубине души убеждена в том, что это было моим худшим поступком. Да, я бросила свою мать; да, я избавилась от ребенка, которого на самом деле хотела иметь; да, я тысячу раз была жестоким и злобным человеком. Но этот случай вновь и вновь напоминает о себе в моих бесконечных дурных снах и лишает меня покоя; я снова и снова проигрываю сцену в своем воображении и представляю, что все закончилось по-другому, но понимаю, что уже слишком поздно.

Я до сих пор помню последний образ Дел, в страхе убегающей от меня. Долгие годы он преследует меня, как призрак. Мне следовало бы понимать, что она этого так не оставит.

Глава 10

15 ноября 2002 года

На следующее утро после того, как Ник вернул мою сбежавшую мать и ее мертвую кошку, телефоны неожиданно ожили. Я взяла список, составленный Рейвен, и договорилась о визитах в несколько домов для престарелых, а также позвонила Мэг Хаммерштейн – специалисту по проблемам памяти, – которая предложила встретиться во второй половине дня. Я позвонила в большой амбар, и Гэбриэл согласился посидеть с моей матерью, пока меня не будет дома. Как я ни опасалась определить мать в дом для престарелых, было приятно звонить людям и ставить галочки в составленном списке. Гэбриэл был очень рад, что я наконец-то взялась за дело.

Я записывала вопросы, которые собиралась задать Мэг, когда в дверь постучались полицейские, – те же самые, которые пришли ко мне с расспросами после убийства Тори, а потом вернулись и стали задавать вопросы о Дел. Они были одеты в штатское, в их карманах лежали фирменные значки, а оружие лежало в заплечных кобурах. Они снова представились: детективы Стоун и Вейнгартен. Чтобы поговорить с ними, я вышла на крыльцо, оставив мать дома, за кухонным столом перед тарелкой овсянки.

– Насколько нам известно, вы гуляли в лесу, – начал Стоун. Он всегда вел беседу, а другой делал пометки.

– Да. А что?

– Вы ходили в лес в тот вечер, когда была убита Тори Миллер?

– Нет, я уже говорила. Я весь вечер была дома со своей матерью.

Он кивнул и слегка приподнял брови.

– У вашей матери сомнительная память.

– У нее болезнь Альцгеймера. – Мой голос немного дрожал, но я старалась держаться.

– Расскажите о кошке вашей матери.