Обещай, что навечно…

– Я ошибся и в этом, – Джейсон осторожно касается моего лица и заставляет посмотреть прямо ему в глаза. – Не хотел признавать очевидный факт. Аарон был безумно в тебя влюблен. Даже больше, чем я. И его поступок – прямое доказательство. Ты ничего не забирала, это все он… он сам подарил тебе свое сердце. Возможно, сам того не осознавая, еще при вашей первой встрече. Знаешь, а ведь он написал мне прощальное письмо и только благодаря ему, я посмотрел на ситуацию несколько иначе. Я возгордился своим маленьким младшим братом. Он оказался сильнее меня по всем параметрам. И к своему огромному сожалению, не могу сказать о себе так же. Я бы так не смог поступить, как он. Во мне преобладает трусость…

– Ты просто не в том положении, в котором был Аарон. Люди, оказавшиеся в такой ситуации, мыслят иначе. Знаешь, как то раз он сказал, что человечество похоже на мелкие звезды на небе. И им, как и людям, свойственно умирать. Они просто гаснут и никто этого не замечает. А он не хотел так гаснуть. Он хотел быть похожим на яркую комету, след которой все бы помнили. И Аарон добился этого, когда пожертвовал себя и спас жизни нескольким людям. Если бы не его согласие быть донором, если бы не его твердость в последнем шаге… нас бы не было. Вот к чему я все чаще прихожу. Но эти мысли до сих пор не хотят до конца приживаться…

– Это потому что мы скучаем по нему.

– Безумно, – соглашаюсь с Джейсоном и отворачиваюсь.

Скольжу взглядом по надгробию и датам. И, как обычно, почти гипнотизирую внизу еще одну гравировку. Знак бесконечности. Нашей вечности. Он даже здесь как будто клялся мне в том, что его обещание выполнено. Столько времени прошло, а я до сих пор не могу поверить в случившееся. Аарон… паршивец… все спланировал. Заверил официально свою последнюю волю, нашел людей, которым можно еще помочь органами. Поговорил с моей мамой втайне от меня и передал ей письма. Вот что она имела в виду, когда просила дать время Джейсону. Она знала, что новость о кончине брата тяжело ему дастся. Но, как и старший брат, я долго злилась на него за это решение. Не понимала, почему Аарон захотел уйти именно в тот день ровно до того момента, пока не решилась увидеться с Эйпом.

… – Он страдал, – медбрат впервые при мне закуривает. – Я видел, как боли терзают его изнутри и ничего не мог ему дать, кроме очередной дозы морфия. Но, даже в забытье, Аарону было плохо.

– Ты… ты помнишь этот день? Каким он был тогда? – Прошу Эйпа поделиться своими воспоминаниями. – Мне, правда, нужно знать.

– Ну, – он выпускает сизый дым изо рта и устраняет свой взгляд вдаль, – утром пришли бумаги, которые ему наконец-то официально заверили. Система здравоохранения запутанная штука и, казалось бы, исполнение простого желания стать донором затрудняется кипами документов. Сначала были анализы и пробы, врачам надо было сравнить показатели Аарона с твоими. Затем обязательный комитет, который рассмотрел это дело. Если бы Аарон дал согласие раньше, когда сдавал на права, то было бы все проще.*

– Показатели сошлись. – Сглатываю.