Обед у людоеда

– Почему же они не попросили о помощи отца Валерии? – поинтересовалась Зюка. – Говорят, он очень богат и влиятелен!

Родион улыбнулся:

– Лерин папенька всю жизнь проработал носильщиком на вокзале и сейчас имеет пенсию в семьсот рублей!

– Но все кругом шептались, – изумилась Зюка, – что он – Крез, поэтому Корчагины так шикуют, несколько раз в год за границей отдыхают.

– Верно, они сами запустили эту утку, дабы оправдать свой образ жизни, а на самом деле их бюджет складывался из «дерьмовых» денег и «антиквариата».

Словом, издергавшись окончательно, Лера обращается в детективное агентство, к Федорчуку. Она с ним давно знакома. Сей господин любит проводить отпуск среди творческой элиты, и Валерия частенько устраивала ему путевки…

– И зачем только ей нужна работа в «Искусствфонде»? – фыркнула Зюка. – С такими-то деньгами!

– Ну, ей нравится изображать из себя рафинированную даму при искусстве, – ухмыльнулся Дубовский, – имидж такой.

– Ладно, с этим потом, – недовольно сказал Родион. – Федорчук дает задание своим ищейкам, чтобы те начали поиски, но в этот же день в «Алиби» заявляется Лампа и хочет нанять человека следить за… Валерией!

– Но я просто так ляпнула первую попавшуюся фамилию, то, что на ум пришло!!!

– Директор-то агентства не знал, что ты дура, дорогуша, – захихикал Дубовский, – и тут же сообщил Федорчуку, тот поставил в известность Валерию, и Корчагины решили: все, пора мочить козявку!

Я молча водила по ковру носком туфли.

– Что-то я не понимаю, кто же убил Жанну? – пробормотала Зюка. – А главное, зачем?

– Главное тут, что ее никто не собирался убивать, – вздохнул Гвоздь, – ошибочка вышла.

– Как?! – закричала Валерия. – Как?! Самоубийство? Нет, не верю, Жанна слишком любила жизнь!

– Ее отравили, – ответил Родион.

– Тьфу, обалдеть можно, да скажи, наконец, правду, – взвился Андрей.

– Ладно, только сначала я уточню кой-чего, – ответил Родион. – Кто пришел первым в гости?

– Я, – подала голос Зюка, – прошла в комнату и села на диван.

– Ничего не трогали на столе?

– Ну, – замялась Зюка.

– Это имеет принципиальное значение! – строго заметил хозяин.

– Честно говоря, – принялась каяться Зюка, – я очень устала в тот день, замоталась ужасно и не пообедала. Вот и взяла со стола пару кусочков колбаски и налила себе коньячку, ну и…

– И?

– Уронила фужер на пол, а у него ножка отлетела.

Сконфуженная Зюка быстренько подобрала осколки, вышвырнула их в форточку, затем подошла к горке с хрусталем, вытащила другой бокал и поставил на стол.

– Это все?

– Нет, – вздохнула Зюка, – точь-в-точь таких бокалов не было, я нашла похожий, но он все равно выделялся среди других в центре стола, а мне не хотелось вопросов. И тогда…

– Ну что? – поторопил Дубовский. – Что?

– Я взяла фужер с края стола и поставила его в центр, на место разбитого!

– О-о-о, – вдруг завыл Борис Львович, раскачиваясь, словно молящийся монах, – о-о-о, ах, сука, о-о-о, дрянь, дрянь.

Внезапно он захохотал, потом стал дергаться всем телом.

– Что с ним, папа? – в ужасе вскочила Ириша.

– Дьявол выходит, – на полном серьезе сообщил Громов, – ишь, как корчится, убийца!

– Это он убил Жанну! – закричали Корчагины в голос.

Я только хлопала глазами.

– Нет, – ответил Громов, – он хотел отравить Анну. Борис знал, что Нюша сядет на свое обычное место возле двери, и капнул ей в фужер цианид. Анечка обожает «Амаретто» и всегда выбирает его к месту и не к месту, вот Лямин и решил, что она не почувствует постороннего вкуса и запаха. Но Зюка случайно переставила бокалы, и отрава досталась Малышевой…

– Боже, – посерела редакторша, – я могла умереть!

– Запросто, – «успокоил» ее Дубовский, – схватила бы не тот фужерчик и – здравствуйте, райские кущи!

– О-о-о, – стонал Борис Львович, – о-о, я думал, яд выдохся, когда Анька, стерва, почти полный бокал выхлестала, и ничего!

– Ага, – удовлетворенно кивнул Родион, – зато когда Жанна рухнула, вы не растерялись и быстро обвинили Нюшу, решили не мытьем, так катаньем своего добиться. И, надо сказать, преуспели. Анюта оказалась в каталажке.

– Зачем он хотел мамочку убить? – прошептала Ириша.

– Господи, – ответил Родион, – все так просто, что даже противно. Квартира. По документам – он хозяин, но только до мая, пока Нюша не начала новую покупать. Ты, детка, выписана на другую жилплощадь, мать тебе подарок к окончанию школы готовила, сюрприз. Вот он и придумал план.

– Но почему при гостях? – шептала Зюка.

– Думал, подозрение на кого-то другого падет, – пояснил Дубовский.

– Глупо-то как, – вздохнула я, – интересно, где он взял яд?

– А он дурак, – спокойно продолжил Родион, – жадный идиот. А насчет цианистого калия… Господин Лямин раньше работал художником в НИИ, связанном с металлургией, думаю, оттуда и цианид. Спер на всякий случай и хранил.

– Но следователь, который вел дело, – заикалась я, – он сообщил, что отрава в бутылке «Айриш Крим»!

– Э, голубушка, – прервал Родион, – ты плохо слушала, милиционер сказал – в рюмке!

– Но кто и зачем поменял бутылки с ликером? – недоумевала я.

– Борис Львович, – толкнул художника Гвоздь, – ну, давай, объясняй…