Обаятельный наглец

Сработал откидной механизм, крышка открылась, и на бархатной подушечке показались бриллиантовые серьги и браслет. Все это Михаил выбрал и купил для Ники сам, опираясь на свой вкус. И он как чувствовал, когда решил не брать еще и колье, что оно только испортит великолепную картину этих обнаженных плеч, к которым вблизи хотелось прикоснуться губами, покрыть поцелуями каждый сантиметр кожи.

— Я не могу это надеть, — вскинула Ника на него взгляд.

— И почему? — Михаил был готов к такой реакции.

— Потому что, это очень дорого. И я не привыкла к таким дорогим подаркам…

— Миша, разреши мне кое-что шепнуть твоей даме, — перебил ее и желающего сделать то же самое Михаила Эрнест. — Всего два слова. Только не ревнуй, пожалуйста, я тебе не конкурент! — шутливо добавил стилист, беря Нику под руку и отводя в сторону.

Там он ей принялся что-то шептать на ушко. Михаил ему в этот момент мучительно завидовал — ведь это губ Эрнеста сейчас касались ее волоски, а не его. И это стилист вдыхал ее запах с примесью духов, а не Михаил. Чертовски было завидно, и желание снова разрасталось в нем стремительно.

Переговоры длились не больше пары минут, а потом Эрнест вернул Веронику на прежнее место.

— Поможешь надеть? — с лукавой улыбкой обратилась к нему Ника.

— Попробую, — с сомнением в голосе отозвался Михаил.

С колье бы он справился в два счета. Ну ладно, и браслет на тонком женском запястье застегнул быстро, подмечая, как весело заискрились в том камни. А вот серьги он еще ни разу не надевал и банально боялся сделать ей больно.

— Так не больно? А так?.. — проталкивал он по миллиметру в малюсенькую дырочку в мочке Вероники изогнутую дужку серьги и проклиная себя на чем свет стоит, что не остановил свой выбор на клипсах.

Наконец серьги заиграли гранями в ушках любимой, а Михаил почувствовал, что даже немного вспотел.

— Это шедеврально! — обошел ее по кругу Эрнест, осматривая с головы до пят. — Сегодня ты затмишь всех парижских модниц. Я же буду гордиться, что приложил к этому руку. Предлагаю выпить за это!

Соня принесла им с Никой по шампанскому, а Эрнест остался верен виски. Они выпили, и вскоре пилот объявил, что идет на посадку.

Улучив момент, Михаил перехватил Эрнеста возле туалета и поинтересовался:

— Что ты ей такого наплел, что она согласилась принять этот подарок?

— Ну… — замялся сначала Эрнест. — В общем, я сказал ей, что нефтяные магнаты бывают очень обидчивыми. Что цена этого подарка настолько же велика для нее, насколько ничтожна для тебя. И если она не хочет принимать его только из соображений дороговизны, то ты посчитаешь это личным оскорблением, потому что не видишь этой самой дороговизны. В общем, убедил, ну! Что тебе и нужно было. А сейчас отпусти меня, пока я не описался от возмущения, — пафосно изрек Эрнест, а Михаил еле подавил приступ смеха.

Да стилист этот не только в своем деле профессионал, он еще и настоящий психолог. Все то же мог бы сказать Нике и сам Михаил, но вряд ли у него получилось ее убедить. А этот пройдоха смог, однако.

Аэропорт имени Шарля де Голля встретил их теплым вечерним бризом. Выйдя из самолета, Ника замерла на трапе и вдохнула полной грудью воздуха. Михаил не мешал ей, не торопил, любуясь ее профилем, сжимая в руке ее руку. Н-да… Она как-то сразу вписалась в местную ауру, пропитанную красотой, модой и женственностью. И не Ника была создана для Парижа, а он для нее, — эта мысль тоже невольно зародилась в голове. Наверняка она не раз бывала за границей, вот и загранпаспорт у нее имелся с разными штампами. Но Михаил мог гордится уже тем, что Париж покажет ей первым.

Машины уже ждали их у трапа. В одну сели он с Никой и охранник. Вторую занял другой охранник, и она отправилась за ними следом, пересекая широкое поле и увозя их в город любви.

— А какую оперу мы будем слушать? Даже забыла поинтересоваться, — немного нервно рассмеялась Ника в машине.

Она волновалась, и это чувствовалось по ее подрагивающей ладошке, которую она разрешала Михаилу не выпускать из своей.

— «Дон Жуан» Моцарта, если верить афише.

— Я в музыке не очень… — смутилась Ника.

— Я тоже. Но мы не только идем слушать оперу, но и смотреть на один из самых красивых оперных театров. В Гранд-Опера туристы ходят как в музей. Там есть на что посмотреть.

— А ты там часто бываешь?

— Не очень, — уклончиво отозвался Михаил.

Бывал, конечно. И женщин возил в Парижскую оперу. Но все это было до появления Ники в его жизни, о чем он предпочел бы не вспоминать. После этой поездки ему вряд ли захочется побывать в Опере Гарнье с какой-нибудь другой женщиной. Ника затмила их всех, как и вытеснила о них мысли из головы Михаила.

— А твои охранники тоже будут смотреть оперу? — понизила Ника голос до шепота и приблизила к нему лицо.

Она это сделала, чтобы не услышал предмет разговора, сидящий рядом с водителем, а Михаил пришел в восторг, что теперь может с чистой совестью поцеловать ее.

— Будут, — лукаво отозвался он и прижался к ее губам.