Об отношении психотерапии к спасению души

Бывают и такие больные, которые отказываются обращаться к священнику, хотя вполне отдают себе отчет в психической природе своей болезни, — они просто не верят, что тот сможет помочь им. Эти больные не доверяют и врачу, и бывают правы, поскольку, как и священник, врач в их случае оказывается беспомощным или, что еще хуже, начинает заниматься пустословием. В конце концов, если врач не может ничего сказать о предельных вопросах жизни души, то это нельзя считать чем-то противоестественным. Подобных ответов больной был бы вправе ожидать не от врача, а от теолога. Однако протестантский священник, пекущийся о спасении души, время от времени сталкивается с задачами, решить которые он едва ли бывает в состоянии: в повседневной жизни ему нередко приходится преодолевать такие трудности, от которых защищен католический священник. Последний опирается прежде всего на авторитет своей церкви; кроме того, его социальное положение коренным образом отличается от положения пастора реформированной церкви, который, к тому же может быть женат и обременен ответственностью за семью и который не может в крайнем случае воспользоваться гостеприимством приюта или монастыря. А если священник еще и иезуит, то он наверняка имеет современное психологическое образование. Мне известно, например, что в Риме мои сочинения были предметом серьезного изучения задолго до того, как их своим вниманием удостоили протестантские теологи.

Время сегодня серьезное. То, что верующие покидают протестантскую церковь в Германии, является лишь одним из его симптомов. Есть и много других, которые могли бы подсказать теологу, что однозначные определения веры или участие в благотворительной деятельности занимают слишком незначительное место в ожиданиях современного человека. То, что многие теологи ищут психологическую опору или практическую помощь в фрейдовской теории сексуального или в теории власти Адлера, кажется мне очень странным, ибо обе эти теории, если иметь в виду их принципиальное содержание, враждебны духу, поскольку являются "психологиями, лишенными души". Они представляют собой рационалистические методологии, четко противостоящие событиям, переживание которых способствует накоплению необходимого духовного опыта. Абсолютное большинство психотерапевтов являются сторонниками Фрейда или Адлера. Это означает, что подавляющее большинство их пациентов испытывают чувство отчуждения, мешающее им понять себя, исходя из собственных духовных потребностей. Такое положение не может оставить равнодушными тех, кто испытывает тревогу по поводу всего того, на что оказывается обреченной человеческая душа. Волна психологизма, накрывшая в наше время протестантские страны Европы, далека от того, чтобы пойти на убыль. С нею непосредственно связан массовый исход из церкви. Здесь мне хотелось бы привести следующее высказывание одного протестантского священника: "Сегодня, вместо того чтобы идти к священнику, заботящемуся о душе, люди обращаются к специалисту по психическим заболеваниям".

Я убежден, что эти слова относятся к достаточно образованной публике. Однако они вряд ли верны, если иметь в виду массы людей. Например, книга "Kraft und Stoff" Людвига Бюхнера через двадцать лет после того, как для образованных она, так сказать, ушла в небытие, стала одной из наиболее читаемых книг в немецких народных библиотеках. Поэтому я убежден также, что психологические потребности нынешних образованных людей завтра окажутся в центре народных интересов.

Хотелось бы предложить к размышлению следующие факты. На протяжении тридцати лет моими пациентами были выходцы из всех культурных стран Земли. У меня побывали многие сотни человек. По большей части это были протестанты, меньше всего было евреев, не более пяти-шести человек принадлежали к деятелям католической церкви. Среди всех моих пациентов, вступивших во вторую половину жизни, т. е. тех, кто перешагнул за тридцать пять, не было ни одного, для которого главная проблема не сводилась бы, в конце концов, к отношению к религии. Да, каждый так или иначе страдает от утраты того, что во все времена любая живая религия давала своим последователям, и по-настоящему никто не излечивается, если не возвращается к своей прежней религиозной установке, что, естественно, не имеет никакого отношения к принадлежности к тому или иному вероисповеданию или к той или иной церкви.

Для священника здесь невиданно открывается широкое поле деятельности, которое, как можно понять, никто еще даже не заметил. Нельзя также хотя бы с какой-то долей уверенности сказать, что сегодня протестантский священник достаточно хорошо подготовлен и в состоянии ответить на тот серьезнейший вызов, который бросает ему духовная жизнь нашего времени. Давно пора бы священнику и врачу — специалисту по психическим заболеваниям протянуть друг другу руки и совместно взяться за решение этой сложнейшей задачи духовного свойства.