Об искусстве

Браво! Когда видишь человека, стоявшего на противоположном полюсе, и человека калибра Гаузенштейна, который приходит к таким мыслям, многократно высказывавшимся мною, как и другими товарищами–коммунистами, то, конечно, лишний раз убеждаешься в том, что здоровая мысль и здоровое сердце вопреки всему должны прийти к этим положениям.

«Если историк искусства не может уже сказать ничего важного, то пусть он уступит место пророку, философу, пионеру духа, — продолжает Гаузенштейн, — человеку, способному наполнить сердце действительной субстанцией! Хором бросаем мы призыв на тот берег перевозчику, и пусть призыв этот победит шум волн».

Этот «перевозчик» рисуется Гаузенштейну еще неясно. Марксизм и коммунистическая революция кажутся ему еще слишком «простыми» и «плоско политичными». Это значит, что Гаузенштейн еще слишком эстет и социолог искусства, что в нем слишком мало общественного чувства. Но в нем есть, однако, и этот второй элемент, который может его спасти и дать ему большую ценность.

ИСКУССТВО И ЕГО НОВЕЙШИЕ ФОРМЫ

Впервые — Луначарский А. В. Искусство и революция. Сборник статей. М., изд–во «Новая Москва», 1924.

Печатается по тексту кн.: Луначарский А. В. Об изобразительном искусстве, т. 1, с. 272—305.

Доклад, прочитанный 2 декабря 1923 г. в Московском государственном университете. В первопечатном тексте много очевидных искажений и пропусков. Публикуемый текст был подготовлен И. Сацем для собрания сочинений А. В. Луначарского в 1932 году.

Конец статьи посвящен советскому искусству, но так как почти вся она излагает взгляды Луначарского на современное искусство Запада, мы поместили ее в первый том.

Существенное дополнение к этой работе представляет характеристика экспрессионизма и других «левых» течений в статье Луначарского о немецком драматурге–экспрессионисте Георге Кайзере, а также в статье о «Театре РСФСР» (см. приложение 3).

Товарищи, мне хочется в сегодняшнем докладе в связи с дискуссиями, которые постоянно ведутся в последнее время и в специальных, и в общественных, и даже в партийных кругах, разобраться в сущности тех художественных направлений, которые зовутся «новейшими» и которые имеются как в различных странах Западной Европы (в особенности во Франции и Германии), так и у нас.

Придется остановиться при этом и на некоторых совсем новейших направлениях, мало еще у нас известных. Вряд ли можно к ним причислить немецкий экспрессионизм и русский конструктивизм, так как они в большей или меньшей степени были освещены в нашей литературе. Но к направлениям, неизвестным у нас и имеющим чрезвычайно важное значение, нужно отнести, например, вновь появившееся французское направление — пуризм.

Все направления в искусстве всегда имеют определенную социальную подкладку. Это не значит, однако, чтобы можно было или даже нужно было искать во всяком новом художественном направлении непосредственных результатов изменений общественной экономической структуры, то есть спрашивать себя, какие изменения в области организации труда вызвали появление данного художественного направления. Так можно ставить задачу, когда речь идет о целых эпохах, о целых больших сменах в искусстве; когда же говорится об отдельных направлениях в собственном смысле этого слова, которых бывает по дюжине одновременно, которые иногда живут даже не по нескольку лет, а только по нескольку месяцев, то было бы смешно искать за такими поверхностными изменениями таких глубинных причин. Экономическая база классового общества, оставаясь более или менее равной себе, носит в самой себе противоречия, создающие в общественной идеологии быстрые смены течений или «мод» и одновременное появление нескольких «мод». Это мы и имеем в последнее время перед собою.