ОАЗИС. Вторжение на Таймыр

"Со знаменитым летчиком И.П. Мазуруком в разгар холодной войны произошел такой случай. Сел он на одном из ледовых аэродромов у Новой Земли, а когда взлетел, забыл узнать переменный код. Уже в воздухе штурман говорит:

- Командир, ты код на автоответчик "свой-чужой" поставил?

- Забыл!

- Ну, поставь!

- А что ставить?

И у штурмана в журнале ничего не было записано. Они начали кружить над аэродромом и выклянчивать у диспетчера, что бы тот сказал секретный код. Мазурук, бедный, выворачивался и так, и сяк:

- Ну, что надо прибавить или убавить? Как хочешь намекни, я пойму!

А диспетчер ни в какую секретную в эфир не выдавал:

- Садись, и узнаешь код! Садись!

А Мазурук все кружится и кружится вокруг аэродрома, очень неохота ему было приземлятся. В это время и начался тот самый анекдот. В радиоэфире на всю Арктику вдруг раздался голос с американским акцентом:

- Госпотин Мосорук! Постафьте "тройку" - бутет прафильно!

Все, кто слышал, просто покатились от хохота: Мазуруку подсказывали американцы с соседнего ледового аэродрома! А он включил подсказанный потенциальным противником код и полетел дальше".

Максим Свириденков, "Полковник Касаткин. "Мы бомбили Берлин и пугали Нью-Йорк!".

Попытка номер три: промежуточный финиш

В тундре не разбежишься. Тяжело ходить по кочковатым топким низинам. Провалиться не провалишься, но поверхностная вода, не способная проникнуть в грунт через броню мерзлоты, пропитывает всё вокруг и это сильно затрудняет передвижение. На высотах посуше, там ветерок, гнуса нет и глазам радостней. Но никуда не денешься, спустишься, - вся тундра так и "размечена": озеро-низина-холм… Впереди был холм.

- Это может быть только нечто каменное. Типа гурия, насыпного холмика, вообще любого нагромождения крупных камней, булыжников, пусть и хаотичное на первый взгляд, - негромко размышлял вслух Майер, восстанавливая дыхание.

- И ничего другого? - недоверчиво пропыхтела Софии сбоку.

- И ничего другого. Тундра слишком живая… что ли. Она переменчива, здесь даже нет понятия "грунт, как основа", в его истинном, ну, материковском, скажем так, смысле. Реки и озера запросто меняют русла и очертания, холмы проседают или поднимаются вместе с мерзлотой. Видите карту? Это самая хорошая, которую только можно у нас добыть. И что мы наблюдаем? Этого озерца нет, это вообще не узнать. Так… А вот здесь, где должна быть лайда, похожая на банан,- озёра, в них мы уперлись и стоим. - Он спрятал карту в поясную сумку и поправил карабин, всем своим видом показывая, что пора двигаться дальше. - Проклятье, Софи, я вообще сильно удивлён, что у вас нет космоснимков этого района!

- А мы привыкли верить картам. Снимки из космоса, вопреки широко распространенному мнению, хороши лишь там, где требуется анализ известного. Часто они устаревшие, Google ленится. На незнакомой местности гораздо полезней классическая карта, где есть контраст восприятия, топонимика и множество другой полезной информации, - невозмутимо пропела мисс Пайе и сразу же с нескрываемым торжеством добавила вдогон:

- Кроме того, развитые страны мало-помалу попадают в зависимость от американской GPS, которая неуклонно заменяет традиционные методы картографии, чтения карт, топографической съемки, ориентирования и навигации на суше, море и в воздухе. В один прекрасный день мы можем обнаружить, что жизнь нашей страны можно полностью парализовать буквально за минуту, без единого выстрела. Карты надо иметь, уметь их читать и составлять. Кто же виноват в том, что русские топографы либо имеет плохую квалификацию или не умеют работать? Или же вместо трассировки и картографирования они в своих палатках, как это вы говорите… glushat vodku?

- Вот заладила… Говорю же вам, что тут хоть укартографируйся, - невесело забубнил Майер в оборонку. Увы, он, признавая ее правоту, и потому внутренне допускал такой косяк соотечественников.