О значении наших последних подвигов на Кавказе

А Шамиль в то же самое время вводил несколько правильную организацию суда и расправы, сообразную с местными потребностями и понятиями народа. Он строго смотрел за соблюдением шариата, измененного им согласно с его видами и нуждами народа; умел действовать и на воображение и на религиозное чувство горцев; умел задавать и страху тем, кто осмеливался выходить из послушания его воле… Ко всему этому прибавилось несколько значительных удач в делах с русскими, и сила Шамиля приняла громадные размеры в глазах туземного населения. Оттого нисколько не удивительны быстрые успехи его в сентябре 1843 года.

В продолжение каких-нибудь пятнадцати дней Шамиль занял всю Аварию и окружил самого генерала Клюгенау, начальствовавшего нашими войсками, – при селении Хунзахе. И нет сомнения, что отряд Клюгенау, отрезанный со всех сторон от сообщений и вследствие этого не получавший даже провианта, должен был погибнуть, если бы 13 сентября князь Аргутинский-Долгорукий с Самурским отрядом не выручил генерала Клюгенау из его незавидного положения… Вообще 1843 год был для нас одним из несчастнейших годов на Кавказе: с 27 августа по 22 декабря у нас было убито и ранено 76 штаб– и обер-офицеров и до 2500 нижних чинов; кроме того, мы потеряли

35 орудий, 2150 ружей, до 14 000 зарядов, из которых до 6000 досталось неприятелю, 350 000 патронов, 50 пудов пороху, 180 палаток, 360 вьючных лошадей, большое количество провианта и пр. Наконец, Шамилем разрушено до основания двенадцать укрепленных пунктов.

На Кавказе 1843 год оставил страшное впечатление: доверенность к русским исчезла, Шамиля считали непобедимым. После десятков разных покорений, возмущений, усмирений, и опять восстаний, и опять покорений, и снова возмущений, – военные люди, знающие Кавказ, пришли к заключению, что лучше подвигаться вперед медленно, но прочно, и для этого постепенно стеснять горное население линиями укреплений, лишить их возможности существовать в бесплодных горах и тем заставить их покориться. Но для того, чтобы это мнение принято было для практических действий, нужно было русским войскам перенести еще один горький опыт – поход в Дарго.

В 1844 году двинут был на Кавказ 5-й пехотный корпус, и с помощию его приказано было командиру Отдельного кавказского корпуса проникнуть в горы, рассеять скопища Шамиля и утвердиться в горах. Это было предписано в том предположении, что Шамиль не успеет еще прочно укрепить своего владычества в Аварии.

Бывший в то время корпусным командиром Отдельного кавказского корпуса генерал-адъютант Нейдгарт был человек характера нерешительного; кроме того, он считал предложенную ему задачу невыполнимою, а потому успех военных действий на Кавказе в 1844 году не соответствовал тем силам, которые находились там в то время. Вследствие того в декабре 1844 года назначен был вместо генерала Нейдгарта наместником Кавказа граф Воронцов, с правами, которых до него не имел ни один из наместников Кавказа. Граф Воронцов совершенно незнаком был тогда ни с краем, ни с образом кавказской войны и сперва смело взялся исполнить программу предстоявших ему действий, то есть:

1) разбить скопища Шамиля,

2) проникнуть в центр его владений и

3) утвердиться в нем.

И вот граф Воронцов, прибыв в Тифлис, предписал командиру 5-го пехотного корпуса, генералу Лидерсу, сосредоточить чеченский отряд у крепости Внезапной к 28 мая и в то же время приказал князю Бебутову с дагестанским отрядом двинуться к укреплению Евгениевскому.

Однако же после свидания с генералом Фрейтагом, бывшим против решительных движений в горы, граф Воронцов потерял ту самоуверенность, с какою прежде смотрел на свой поход в Андию.

Вот что писал он от 30 мая 1845 года к бывшему военному министру Чернышеву:

Повергните меня к стопам его величества; я не смею надеяться на большой успех нашего предприятия, но сделаю, разумеется, все, что будет от меня зависеть, чтобы выполнить его желания и оправдать его доверенность.[6]

Припомним несколько фактов из Даргинской экспедиции, чтобы видеть, каких усилий стоило нам прежде движение на Кавказе и какого рода ошибки постоянно затрудняли для нас покорение страны, уже столько раз бывшей в наших руках.