О возвращении забыть

Группа двигалась в час по чайной ложке, словно по минному полю, постоянно чертыхаясь и ругаясь. И вообще, состояние людей оставляло желать лучшего. Нервный срыв, упадок сил, физические неудобства и страх обуревали всеми, сводя общий моральный потенциал к нулю. Кто молил бога, кто угрожал и злился, а кто-то ойкал и стонал, мелкими шажками двигаясь за проводником с прибором в руке. Цепочка обогнула горячую субстанцию, прижатую к лестнице, и скучковалась в указанном Ковальским месте, возле Рогожина.

Вид полковника заставил до скрипа сжать зубы и до хруста кулаки. Ноги и часть тазовой части сильно обгорели, тлела униформа на правой руке. РЗК, может быть, и спас бы, но он был ранее отдан Анжеле. Кто бы знал!

Командир тихо постанывал, будучи в полубеспамятстве. Руки раскинуты, дым и запах от обожжённого тела и снаряги пронзали лёгкие товарищей больнее любого оружия.

— Док, быстро укол ему! — Никита подтолкнул Дена. — Давай подальше от огня. Атас, команди-ир! Как же так?!

— Осторожней, мужики!

— Аккуратно.

— Руку держи. Снимите шлем. Не трогай там…

Шёпот шёл отовсюду. Несколько человек рьяно взялись за полковника, осторожно оттаскивая его от аномалии.

— Командир. Потрогай БК у него, если накалились гранаты, то могут рвануть!

Почти все обернулись к говорившему — пленный наемник в наручниках стоял поодаль, утирая чумазое потное лицо. Рядом сидел на корточках чеченец, также сцепленный по запястьям.

Никита нервно глянул по сторонам и успокоился, заметив кивок рядового Димона. Он сидел на корточках с автоматом на коленях стволом в сторону пленных и дал понять, что бдит, что всё под контролем.

Никита не мог освободить руку от перчатки — на нем был цельнолитой РЗК, за него боекомплект в разгрузочном жилете Рогожина на ощупь проверил Меркулов, у которого не было защитных средств.

— Горячие так-то! — заметил он, поглаживая ладонью гильзы гранат к ГП-30. — Надо бы снять.

— Толку-то? Охлаждать всё равно нельзя, — вздохнул Орк, поправляя свой БК.

Полозков вколол командиру антишок, затем было занялся его закопчённым лицом, но Ковальский поторопил:

— Нужно уходить отсюда! Опасно. Найти помещение получше, осмотреться, оборониться и заняться раненым. Смотри, командир!

Народ проследил за его взглядом в сторону Топоркова.

— Ну да, Никит, ты щас по уставу и субординации за главного! — поднялся с корточек Холод.

Остальные закивали, выжидающе глядя на Никиту.

— Лады. Слушай приказ! — Никита оглянулся, зажёг фонарик, поводя по фигурам и темени корпуса. — Берём Рогожина и его снарягу, идём, ищем дверь, ворота, выход. Что будет. Ковальский первым. Балон? Ну, ты знаешь! Холод и Орк, на вас сектора возможного обстрела. Ясно?

— Есть, командир!

— Петро, береги заряды — температура высокая. И страхуй Фифу.

— Я не Фифа, блин! — гаркнула в "Панораме" Анжела.

— Замолкни, боец! Ты теперь боец спецназа… — Топорков обвёл взглядом бывших заложников и учёного, — вы все теперь солдаты, рядовые бойцы группы особого назначения "Шурави". Наша задача — оценить уровень опасности здесь, в незнакомом месте, обстановку и найти выход из этого здания. В дальнейшие планы посвящу при необходимости. Но главная задача всех — остаться в живых! Бдеть в оба. Быть готовыми отразить любую опасность. И держаться вместе! Пока мы все вместе, мы группа, отряд, мы сила! Ясно?

Закивали, задакали.

— Я, Полкан, Родео и Семаков несём раненого. Пыть-Ях?

— Я.

— Связь мне. Связь со штабом, ёпрст!

— Есть.

— Ковальский. Наша судьба щас в твоих руках и зависит от твоего опыта! Ты, видно, бывал здесь. Веди, СБУ.

— Есть, командир. Не здесь, но недалеко точно был! — криво усмехнулся крепыш и повернулся с лучом тактического фонарика, шаря им по округе.

— А где мы вообще? — прошептал ботаник Георгий, поправляя лямку рюкзака и трубу гранатомёта.

— Скоро узнаем, биолог ты наш, скоро узнаем всё! — Никита пропустил мимо себя несколько человек, дружески похлопывая их по плечам, кивнул Димону и обратился к наёмнику: — Кэп, надеюсь в минуты опасности и риска вы с бородатым этим не выкинете никаких финтов?! Иначе выкину я вас… например, в "жарку" или куда похлеще, а?!

— Командир. Не нужно всяких этих угроз, и если… Сам знаю, обижу снова — мне стенка! Знаю я об этом. И не отождествляй меня, офицера, с этим чесоточным бандюком, без портков лазающим по козлиным тропам.

— Офицер, ёп! Ню-ню, — хихикнул проходящий мимо Холод, потрогав свое предплечье, колотое недавно наёмником.

— Э-э… какой плохой офицера! У меня ест трусы, что ты, а? — отозвался чеченец, зыркая чёрными глазами.

— Рот закрой, чучело! Тебе слово не давали, баран! — рявкнул на него наёмник. — Ты, чабан горный, моих ребят положил и наших режешь, как свой скот! Башку опусти и зенки свои спрячь, гнида! У меня с вами, чехами ёб…ыми, свои счёты. Слышь, ты, рожу спрячь!

— Э, Кэп! Хватит, — Никита оторвал взгляд от троицы помощников, подкладывающих под Рогожина кусок прочной ткани типа плащ-палатки, — короче, я предупредил — покажешь себя с лучшей стороны, тогда помилую, может отпущу. Нет — не обижайся потом на дырку в башке! Лады, наёмник?