О вампире

Джиа подавила смех и прошла мимо нее к кровати. Она начала ставить сумки на пол, затем остановилась, чтобы убрать с дороги цветы. Поставив сумки на пол, она повернулась, чтобы осмотреть комнату, и сказала: — Я думаю, что, возможно, это идея романтизма Джастина.

— Романтизм? — тупо повторила Холли. — Что это, черт возьми?

Джиа на мгновение нахмурилась, а затем предложила: — Он — романтик?

Холли застонала от такого предложения. Деккер и Андерс предупреждали ее, что в своем отчаянии он может немного перегнуть палку, но это было так…

«Ну, это было мило, правда», — подумала она. Или должна была бы, если бы у нее не развилось такое отвращение к цветам после работы в похоронном бюро. До этого она приветствовала бы такой жест. От Джеймса, быстро добавила она. Она была бы рада получить цветы от Джеймса еще до того, как начала работать в похоронном бюро. Но они оба были бедны, как церковные мыши, с тех пор как поженились, и не могли позволить себе такую расточительность как ваза с цветами, не говоря уже о целом запасе проклятого магазина. Вот как это выглядело для нее. Цветов было так много, что она была совершенно уверена, что Джастин, должно быть, вышел из магазина, скупив все цветы. Они, вероятно, закрыли магазин, как только он ушел. Покачав головой, она отнесла сумки на кровать и поставила их рядом с теми, что оставила Джиа. Затем она обеспокоенно посмотрела на бледно-голубой ковер, опасаясь, что смятые лепестки могут испачкать ковер.

— Не думаю, что ты заметила грабли в гараже, не так ли? — спросила Холли, хмуро глядя в пол. По какой-то причине Джиа расхохоталась.

— Пойду, посмотрю, — сказала Джиа, направляясь к двери.

— О нет, — запротестовала Холли, поворачиваясь, чтобы последовать за ней. — Я не хотела, чтобы ты…

— Знаю, знаю, — сказала Джиа, жестом останавливая ее. — Я могу читать твои мысли, помнишь? Изменения. Я принесу грабли.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Холли и проводила ее взглядом, прежде чем вернуться к сумкам с одеждой, купленной в тот день. Она быстро порылась в них в поисках нижнего белья, лифчика, джинсов и футболки, а затем остановилась, не зная, что делать. Джиа велела ей переодеться, но женщина оставила дверь открытой. Она не хотела переодеваться прямо здесь, когда любой мог ее увидеть. С другой стороны, она не хотела больше рисковать, вдавливая лепестки в ковер, снова куда-то выходя.

Раздраженно прищелкнув языком, она отодвинула в сторону пару лепестков, пока не нашла достаточно большое место, чтобы поставить ногу. Затем она шагнула вперед и проделывала это снова и снова, пока не добралась до ванной. Она открыла дверь и обнаружила, что та тоже полна цветов и смятых лепестков.

— Честное слово, — пробормотала Холли, отодвигая ногой несколько лепестков. — О чем, черт возьми, он думал?

Как только раздраженные слова слетели с ее губ, последовала улыбка. Этот жест был чересчур романтичным. Очень похоже на изысканную еду, признала она. Она бы с удовольствием съела салат, свинину и макароны с сыром на ужин. Вместо этого он потратил несколько часов на приготовление изысканной еды и приложил все усилия, чтобы накрыть этот прекрасный стол. А простой букет цветов доставил бы гораздо меньше хлопот, чем это море цветов. Этот человек пытался. Жаль только, что его усилия не достигали цели.

Холли моргнула и покачала головой, поняв, о чем думает. Это вовсе не позор, твердо, хотя и молча, заверила она себя. Она была замужней женщиной. Он даже не должен был делать такие жесты. И она, конечно, не должна наслаждаться ими и чувствовать себя такой теплой и пушистой внутри из-за них.

Убедившись, что все в порядке, Холли проскользнула в ванную, закрыла дверь и начала быстро срывать с себя одежду. Она была полна решимости переодеться и, когда Джиа вернется, разгрести весь этот бардак. Она ни за что не позволит другой женщине сделать это. Это был ее беспорядок, и…ну, на самом деле это был беспорядок Джастина, поправила она себя. Но после утреннего поцелуя она больше никогда не впустит его в свою спальню. Вообще никогда.

Родители Холли вырастили не идиотку. Они научили ее, что жизнь полна искушений. А мать в день свадьбы прямо сказала ей, что, хотя Холли и любит Джеймса, может наступить день, когда такой красивый, милый, забавный, обаятельный мужчина, как Джастин, соблазнит ее нарушить клятву, которую она дала, выйдя замуж за Джеймса. Что ж, хорошо, она не упомянула имя Джастина и не использовала все эти описания. Холли вставила их сама, потому что они подходили. Но мать говорила, что однажды может появиться мужчина, который соблазнит ее нарушить обет. Она также сказала, что, хотя это ее выбор, она должна знать, что Джеймс знал и любил ее всю ее жизнь. Что он никогда не причинит ей вреда и что всегда найдется другой мужчина, который сможет соблазнить ее. Жизнь полна искушений, и она может либо всю жизнь гоняться за очередной каруселью, либо кататься на ней до самого конца, зная, что это удобно.