О Стивене Хокинге

Как бы то ни было, при всём желании невозможно повернуть время вспять. Знания и технику нельзя игнорировать. И нельзя остановить дальнейший прогресс. Даже если изъять все деньги, выделенные правительством на исследования (а нынешнее правительство [правительство Тэтчер] старается это делать), конкуренция всё равно призовёт на помощь преимущества технологий.8

Перво-наперво: знания и технику можно игнорировать, в случае радикального упрощения политического и социального строя. Это всегда происходило после распада комплексных обществ, поскольку на момент распада у них имелись общие знания и техника – сегодня это уже не так. Европа в течение тысячелетия утратила древнюю науку, в действительности недоразвитую. Майя Центральной Америки, которых в XVI веке завоевали испанцы, не знали, как их предки возвели пирамиды и монументальные здания. Если мы перестанем выпускать наши автомобили, то скоро утратим знания автомехаников и мудрость продавцов подержанных машин.

Я бы очень хотел испытать на деле теорию Хокинга о том, что даже лишённые государственного финансирования научные исследования «всё равно призовут на помощь преимущества технологий». Это способствовало бы (полагает он) «конкуренции», наивному эвфемизму для крупных корпораций, которых не интересует, как Хокинга, происхождение Вселенной, потому что невозможно извлечь прибыль из раскрытия происхождения Вселенной, а можно только продавать её по кусочкам.

Отвечаю на наивный ответ наивным вопросом: почему учёные не платят за свои исследования? Большинству из нас обычно приходится платить за то, что мы хотим. Ну, мы увидим (объясняет Хокинг), что наука требует таких огромных сумм, которые просто приходится оплачивать чужими деньгами. Именно поэтому Хокинг так обеспокоен «отношением людей».

Если мы понимаем [вероятно, «мы» не понимаем], что нельзя помешать науке и технике изменить мир, мы можем, по крайней мере, попытаться сделать так, чтобы эти изменения шли в правильном направлении. В демократическом обществе это означает, что народ должен иметь некоторое представление об основных научных понятиях, чтобы использовать информацию для принятия решений, а не делать это прерогативой специалистов.9

Сначала Хокинг говорит нам, что нельзя помешать науке и технике изменить мир. Но затем он обращается, но только в качестве талисмана, к «демократическому обществу». В подлинно демократическом обществе, большинство может помешать науке и технике изменить мир, если оно примет такое решение – не правда ли? А то как можно называть это демократией? Большинство теоретически может отказаться от конкретных научных или технологических достижений, или даже от всех из них. Если оно не может, то это уже не демократия, а технократия. Большинство может, по крайней мере, потребовать паузы, моратория, для того, чтобы усвоить эти уже навязанные ему изменения и поразмыслить о том, что принять в следующий раз, если принять вообще.

Цивилизации порой сознательно отклоняли технологии, как, например, «имперский Китай решил отказаться от технологии межокеанского судоходства и навигации, которая, в случае её реализации, могла бы преобразить центральную историческую тему европейской экспансии на запад в альтернативную историю азиатского расширения на восток в Новый Мир».10 Но имперский Китай, как и Япония Токугавы, могли принимать решения об ограничении технологии только потому, что это была не демократия.

«Люди» в условиях демократии никогда не принимали важных решений о направлении в науке и технике. Ядерная энергетика была создана правительством США в тайне. Интернет также был создан в Пентагоне. Правительство национализировало эфир, затем разделило его между вещателями, отдав его в их частную собственность. Решения о функциях железных дорог, самолётов, грузовых и легковых автомобилей в транспортной системе принимались на протяжении десятилетий крупными корпорациями в сговоре с независимыми регулирующими органами (независимых от общественного контроля и не независимых от регулирующих их корпораций). Электрификация была делом энергетических компаний и правительств. Ни одно из этих чрезвычайно важных решений не было сделано путём референдума или выбора должностных лиц после общественного обсуждения.