О Ричарде Шарпе замолвите слово

Слово «шарлатан» происходит от итальянского «черретано», что значит «житель города Черрето» (в Черрето существовала целая школа по подготовке подобного рода специалистов. Сегодня данное учебное заведение, вероятно, именовалось бы «Центром нетрадиционной медицины»). Англичанин Кориат, путешествовавший по континенту в XVII веке, оставил описание методов работы «черританцев»: «…Шарлатаны устанавливают свои сундуки на помосте, изукрашенном разной мишурой. Когда все они заберутся на сцену – одни в масках… другие разодетые, как женщины, … начинается музыка. Пока музыка играет, главный шарлатан достаёт из сундука свои товары и полчаса со всякими преувеличениями расхваливает свои лекарства… хотя многие из них являются или подделками, или фальшивками» В Британии слово «шарлатан» не прижилось. На острове таких прохиндеев звали «кваками» (возможно, от нем.“Quecksilber” – «ртуть», её тогда совали куда надо и куда не надо). Английские «кваки» первыми придумали и взяли на вооружение торговлю медикаментами по почте. Теперь любой читатель мог самостоятельно поставить себе диагноз на основании приведённых в газетном объявлении симптомов и заказать по тому же объявлению лекарство. До изобретения «Космодиска» тогда ещё было далеко, но у читателей пользовались небывалым спросом «болеутоляющие ожерелья» (Не путать с циркониевым браслетом!) Ничуть не меньше, чем нынешние, «кваки» тех лет обожали пышные титулы. Шкала ценностей тогда отличалась от современной, поэтому некий Джон Тейлор, например, именовал себя не «академиком Нью-Йоркской Академии Наук и профессором Университета Астральных Исследований имени Блаватской», а «личным хирургом Его Величества Георга II и офтальмиатером Папы Римского». Специализировался Тейлор на болезнях глаз, смело резал катаракты (это без анестезии-то!), накладывал повязки, которые запрещал снимать несколько дней, сам же тем временем быстренько переезжал в следующий населённый пункт. Скольких несчастных этот… не знаю даже, как его назвать… «офтальмиатер» искалечил, история умалчивает. Однако известно, что именно после его операции окончательно ослеп Гендель, а Бах умер. Другой «квак», Джеймс Грэхем, в 1779 году открыл в Лондоне роскошнейший «Храм здоровья». Методы лечения были разнообразны: от ударов модного тогда электрического тока (Грэхем был знаком с опытами Бенджамина Франклина) до грязевых ванн и «божественной кровати», излечивавшей импотенцию. Само собой, импотенцию в одиночестве врачевать – признак дурачины, и клиентам в этом утомительном деле помогали «богини здоровья». Одной из «богинь» была Эмма Лайон, будущая леди Гамильтон и любовница Нельсона ( Романтика романтикой, а у меня сия дама вызывает чувства несколько иные, нежели у журналистов и старых дев. Муж Эммы, сэр Уильям Гамильтон, посланник в Неаполе, однажды недвусмысленно высказался: «Неаполь – город, куда мужчин привлекает редкая перспектива без затруднений переспать с женой английского посланника.»)

Медицина развивалась, накапливала знания. Казалось, вот-вот канут в Лету все эти “pilulae in omnes morbos” (пилюля от всех болезней) и «одобренные лучшими врачами великие сердечные эликсиры». Увы, неистребима в человеке тяга к чуду, а потому «кваки», вне зависимости от того, именуют ли они себя «придворными хирургами Карла XII», «народными целителями» или «продавцами Биологически Активных Дурилок», ни в XXI, ни в XXIII веке без клиентов не останутся. Во времена Шарпа по Англии ходил следующий анекдот. Встречаются знаменитый эскулап и столь же известный «квак». Именитый доктор спрашивает мошенника: почему, мол, я при всей своей славе, знаниях и дипломах гораздо беднее тебя? «Квак» вместо ответа спрашивает: по-вашему, сколько найдётся по-настоящему умных людей на сотню? Врач пожимает плечами: ну, один, может, два. «Квак» лыбится: вот эти-то один-два, заболев, пойдут к вам. А остальные пойдут ко мне.