О псевдогаллюцинациях

Что касается до примеров зрительных псевдогаллюцинаций при душевных болезнях, то я мог бы привести сотни таких примеров, так как во всяком сколько-нибудь значительном заведении для умалишенных псевдогаллюцинирующие больные могут считаться десятками. Большая часть параноиков суть псевдогаллюцинанты.

Больной Дашков одно время своей болезни (ideophrenia s. paranoia hallucinatoria subacuta) имел несколько эпизодических галлюцинаций зрения; около этого же времени у него были особенно живые и обильные зрительные псевдогаллюцинации. Находясь у нас, в больнице св. Николая чудотворца, этот больной раз сидел на койке и смотрел на противоположную стену, прислушиваясь к тому, что ему говорили «голоса из простенка». Бред больного в то время вертелся на том, что врачи больницы согласились между собой, с целью спасения его, Лашкова, от будто бы угрожавшей ему смертной казни за политические преступления, постоянно действовать на него per distantiam посредством особой хитро устроенной электрической машины и вообще производить над ним различного рода таинственные «эксперименты», от которых он, Лашков, в результате должен был прийти в состояние одурения, исключающее собой вменяемость. Вдруг он внутренне видит на недалеком от себя расстоянии весьма отчетливый зрительный образ – четырехугольный листок бледно-синеватой марморизированной бумаги, величиной в осьмушку писчего листа; на листе крупными золотыми буквами было напечатано: «Доктор Браун». В первый момент больной пришел было в недоумение, не понимая, что могло бы это значить; но «голоса из простенка» вскоре возвестили ему: «вот профессор Браун прислал тебе свою визитную карточку». Хотя бумага карточки и напечатанные на ней золотые буквы были увидены весьма отчетливо, тем не менее Лашков по выздоровлении решительно утверждал, что это была не настоящая галлюцинация, а именно то, что он, за неимением лучшего термина, назвал «экспрессивно-пластическим представлением». За первой карточкой стали получаться и другие, с разными фамилиями (исключительно врачей и профессоров медицины), причем каждый раз «голоса» докладывали: «вот тебе визитная карточка доктора X…, профессора Y…» и т. д. Тогда Лашков обратился к лицам в простенке с вопросом, не может ли и он, в ответ на любезность врачей и профессоров, почтивших его своим вниманием, разослать им свои визитные карточки, на что ему было отвечено утвердительно. Надо заметить, что к этому времени Лашков настолько освоился с «голосами», что иногда (но не иначе, как оставшись один в комнате) обращался к ним с разного рода вопросами и протестами, произнося их вслух и выслушивая, галлюцинаторно, на них ответы. В течение целых двух дней Лашков, сидя один в своей комнате, только тем и занимался, что получал, путем псевдогаллюцинаций зрения, визитные карточки от разных лиц и взамен того мысленно (но не псевдогаллюцинаторно) рассылал в большом количестве свои собственные карточки, пока, наконец, не был резко остановлен голосом из простенка: «не стреляй так твоими карточками». Последняя из полученных больным карточек была напечатана уже не золотыми, а грязно-желтыми буквами, что «голоса» объяснили так: «ну, вот, ты и дождался карточки, напечатанной г…» По выздоровлении Лашков утверждал, что при этом он прежде видел, а потом уже слышал объяснение, но не наоборот.

Несколько времени спустя тот же больной в течение трех дней подряд не мог отделаться от псевдогаллюцинаторного образа ординатора отделения (это был я). Во внутреннем зрении Лашкова неотвязно установился, в весьма точном и живом виде, мой образ, во весь рост и в натуральную величину, причем, в довершение неприятного положения больного, я не оставался в покое, а постоянно взмахивал руками и ногами, совершенно на манер тех игрушек из картона, где руки и ноги раскрашенной фигурки одновременно дергаются, если потягивать за ниточку. Не будучи в состоянии отделаться от этого псевдогаллюцинаторного образа, который, по мнению больного, был умышленно «навязан» ему мною, Лашков обратился с протестом к лицам в простенке, но получил от них лишь короткий и сухой ответ: «так надо!» Тогда негодующий больной воскликнул: «так навяжите же Канд-му, в отместку за эту его шутку, мой образ!» – и остался в полной уверенности, что его распоряжение исполнено.