Эти апанажи, равно как и мотивы, по которым они раздавались, недвусмысленно указывают на то, в какой мере французская территориальная власть все еще носила характер семейного владения; одновременно они показывают возможности дробления владений, обусловленные подобным характером власти. Разумеется, к тому времени уже заявили о себе сильные тенденции к ограничению такой власти частного лица — владыки домена; нам еще придется говорить о группах, выступавших выразителями этих тенденций при дворе. Не вызывает сомнений и то, что многое зависело от личного характера Иоанна Доброго и от его индивидуальной судьбы, — именно у него столь сильно проявилось стремление столь щедро одарить всех сыновей ради престижа семьи. Но эта тенденция не в меньшей мере связана с обострением конкуренции, выражением которой была Столетняя война, — именно в результате поражения в войне Иоанну потребовалось продемонстрировать богатство наследников дома Капетингов. Во всяком случае, специфическая склонность крупных феодалов наделять частью семейной собственности каждого из членов семьи у Иоанна просто получила наиболее сильное выражение. Последствия были очевидными.
Когда Иоанн умирает, сохранение центральной функции за королем уже не ставится под сомнение, несмотря на значительное ослабление этой функции в годы его правления и на поражение дома Капетингов в войне. Это показывает, что в основе могущества центрального правителя лежит уже не только функция военного вождя, но и ряд других социальных функций. Телесно слабый, но решительный, наделенный опытом, который он приобрел в годы нелегкой юности, дофин становится королем Карлом V. Он остается владыкой всех земель, оставшихся за ним по договору, заключенному в Бретиньи, — включая и все апанажи. Но при более внимательном рассмотрении станет очевидным, что в тени этой власти короля вновь заявляют о себе центробежные тенденции. Домен Капетингов снова распадается на ряд территорий, более или менее явно стремящихся к обретению независимости и вступающих в конкуренцию друг с Другом. Особый характер этой конкуренции, разворачивающейся на землях западных франков, придает тот факт, что почти все ее участники являются выходцами из дома Капетингов. За некоторыми исключениями это — владельцы апанажей и их потомки, теперь противостоящие друг другу как конкуренты или соперники. Конечно, еще оставались крупные князья, не принадлежавшие к королевскому дому (или принадлежавшие к нему не по прямой линии). Но в борьбе за верховную власть они уже не могли рассчитывать на главные роли.
Среди главных действующих лиц во времена Иоанна Доброго следует назвать прежде всего Карла Злого, короля Наваррского. Его отец, Филипп д’Эвре, был внуком Филиппа III, племянником Филиппа Красивого и Карла Валуа, мать — внучкой Филиппа Красивого, дочерью Людовика X, а сам он приходился зятем Иоанну Доброму. Помимо Наварры в Пиренеях ему принадлежал ряд апанажей, выделенных из земель Капетингов, — графство Эвре, часть герцогства Нормандского. Его владения тем самым опасно приближались к самому Парижу.
Карл Злой Наваррский был первым из тех владельцев апанажей капетингского дома, которые вступили в борьбу за превосходство на территории расселения западных франков, а затем и за корону. Он был главным союзником Плантагенетов на континенте в первый период Столетней войны. Какое-то время он командовал войсками в Париже (в 1358 г.), и на его стороне были горожане, включая и Этьена Марселя. Ему не так уж чужда была мечта отобрать королевскую корону у других наследников капетингского дома. Принадлежность к дому государя обусловила наличие у него средств, а также мотивов и притязаний, отсутствовавших у феодалов, не принадлежавших к королевскому дому.
Его союзник Плантагенет, Эдуард III, был также — пусть по женской линии — близким родственником Капетингов. Он приходился правнуком Филиппу III, внуком Филиппу Красивому и внучатым племянником Карлу Валуа — его мать была дочерью Филиппа Красивого, племянницей Карла Валуа. Так что он был ничуть не в меньшей степени Капетинг, чем сам французский король, Иоанн Добрый, внук Карла Валуа.