О процессе цивилизации. Том II. Изменения в обществе. Проект теории цивилизации

Такие социальные процессы, как действие механизма монополии, обнаруживаются во многих обществах, в том числе и в обществах со сравнительно слабым разделением функций и незначительными взаимосвязями. Начиная с определенного уровня аккумуляции, в этих социальных объединениях также происходит переход распорядительной власти от отдельного индивида-монополиста к целым социальным группам. Зачастую это — группы тех функционеров, которые ранее были первыми слугами монополиста. Примером может служить процесс феодализации. Выше мы уже показывали, как в ходе этого процесса монопольные владыки лишались власти над довольно значительными землями и над очень большими средствами ведения войны, — власть переходила сначала к их бывшим функционерам и их наследникам, а затем и ко всему слою рыцарства. В обществах, где взаимозависимость социальных функций меньше, это движение к социализации с необходимостью ведет либо к более или менее полному распаду монополии, т. е. к своего рода «анархии», либо к присвоению этой монополии олигархией. В более поздние времена подобные сдвиги приводили не к перераспределению шансов среди ограниченного числа монополистов, а к облегчению доступа к ним массы людей: только растущая социальная взаимозависимость всех функций позволила, не уничтожая монополии совсем, полностью отнять ее у тех немногих, кто пользовался ими по своему произволу. По мере быстрого роста разделения функций те немногие, кто продолжает монополистически притязать на все новые шансы, раньше или позже оказываются функционально зависимыми от услуг всех прочих людей и начинают испытывать все большие затруднения. Все более функционально дифференцированной сети людей свойственны особого рода законы, противоречащие частной монополизации шансов. В развитии монополии имеется тенденция, выражающая не что иное, как функцию социальной взаимозависимости. Например, монополия на насилие или на сбор налогов из «частной» становится «общественной» или «государственной». Растущее разделение функций в этом переплетении связей людей настолько выравнивает чаши социальных весов, что становится невозможным передел шансов в пользу немногих монополистов. То, что сегодня нам кажется чуть ли не самоочевидным, а именно, что определенные монополии — прежде всего ключевая монополия на господство — являются «государственными» или «публичными», хотя ранее это было совсем не так, есть только один шаг в данном направлении. Вполне возможно, что в ходе этого процесса в силу специфических социальных условий могут возникать все новые и новые препятствия. Примером могут служить те препятствия, с которыми столкнулась в своем развитии древняя германско-римская империя, — о них мы уже говорили выше. Повсюду, где социальная сеть превышает некую — оптимальную для формирования монополии — величину, мы будем наблюдать сходные феномены. Но какие бы факторы и противоположно направленные механизмы ни препятствовали этому процессу, какие бы конфликтные ситуации раз за разом ни возникали, строение подобной сети постоянно стремится к такому состоянию, когда монополия ставится на службу и осуществляется от имени всего социального объединения.

В общем и целом процесс образования монополии имеет, таким образом, совершенно ясное строение. Свободная конкурентная борьба занимает в этом процессе точно определимое место и наделена четкой функцией: это — борьба и соревнование сравнительно многих людей за те шансы, которые еще не стали монополией одного или немногих индивидов. Любое формирование монополии в обществе предполагает такую свободную борьбу «на выбывание»; любая свободная конкурентная борьба «на выбывание» ведет к образованию монополии.