О процессе цивилизации. Том II. Изменения в обществе. Проект теории цивилизации

Двойственность политики двора во времена абсолютизма в точности соответствует двоякому отношению короля к дворянству. Двор выступает и как орудие осуществления власти над дворянством, и как средство сохранения данного сословия. Развитие двора идет именно в этом направлении.

Для Генриха IV окружение из дворян было чем-то само собой разумеющимся, привычным. Но он еще не проводил строго последовательную политику, согласно которой по воле короля часть дворянства была обязана постоянно пребывать при его дворе. У него не было и огромных средств, требующихся для финансирования гигантского придворного штата, для милостей и пенсий, раздаваемых придворным, — это вошло в обычай позже, при Людовике XIV. Во времена Генриха IV социальное поле еще находилось в движении: дворянские семейства теряли свои позиции, буржуазные — возвышались; сословия сохранялись, но их персональный состав каждой из социальных групп находился в процессе перемен. В стене, разделяющей сословия, было множество пробоин. Личная пригодность или негодность человека, удача или неудача в то время часто определяли шансы, находящиеся в распоряжении семьи, ничуть не в меньшей мере, чем в прошлом — их принадлежность тому или иному сословию. Открытым был и доступ людей буржуазного происхождения ко двору и придворным службам.

Дворянство жаловалось на это положение дел, оно желало сохранить эти посты в своей собственности и выступало с соответствующими предложениями. Причем речь шла не только о должностях при дворе — для него желательным было получение и многих других, в том числе и утраченных постов в государственном аппарате. В 1627 г. дворяне обратились к Людовику XIII с предложениями такого рода в прошении, озаглавленном «Requestes et articles pour la rétablissement de la Noblesse»[128].

Это прошение начинается с напоминания о том, что именно дворянству — после Божьей помощи и шпаги Генриха IV — корона обязана сохранением своих прерогатив во времена, когда большая часть прочих слоев была близка к бунту. Теперь же дворянство находится в «au plus pitoyable état qu’elle fut jamais… la pauvreté l’accable… l’oisiveté la rend vicieuse… l’oppression l’a presque réduite aus désespoir»[129].

Короче говоря, здесь перед нами — слой, находящийся в упадке. Это в огромной мере соответствовало действительности. Большинство имений погрязло в долгах. Многие дворянские семьи потеряли все свои владения. У молодых дворян не было надежд на будущее. В дворянском обществе явно ощущается беспокойство, связанное с социальным давлением со стороны вольноотпущенников. Что же делать?

Одна из причин такого положения заключалась в недоверии короля к отдельным представителям дворянства, вызванном их честолюбивой дерзостью. В результате короли пришли к выводу, что подобных дворян следует держать подальше от чинов и служб, которыми те могли бы злоупотреблять. Поэтому они возвысили третье сословие, а дворяне были изгнаны из судов, отставлены от сбора налогов и лишены мест в королевском совете.

В двадцати двух статьях указанного прошения дворянство требует для улучшения своего положения принятия следующих мер: необходимо отказаться от продажи не только военных чинов и командных постов в отдельных провинциальных правительствах, но и всех прочих гражданских и военных должностей (т. е. всех тех постов, что, помимо двора, могли служить для кормления дворянства); все эти должности должны предоставляться только дворянам.

Кроме того, дворянство требует сохранения за собой определенного влияния в управлении провинциями, доступа благородных лиц со способностями к высшим судейским постам, к местам в парламентах, где они обладали бы по меньшей мере правом совещательного голоса. Дворянство требует, как минимум, трети мест в совете по финансам, в военном совете и в других частях аппарата королевской власти.

Если не учитывать некоторые мелкие требования, из всех них было удовлетворено лишь одно: придворные должности были закрыты для буржуа и закреплены за дворянами. Все прочие просьбы, касавшиеся хоть какого-то участия дворян во власти, в управлении страной, не были удовлетворены.

Во многих немецких землях дворяне сохраняли за собой наряду с военными административные и судебные посты; по крайней мере, начиная с эпохи Реформации, они учатся в университетах[130]. Большинство высших государственных постов оставалось в монопольном владении дворян. Что же касается прочих государственных служб, то чины здесь примерно поровну делились между дворянами и буржуа.