О проблемах языка и мышления

Дворяне сыграли в лингвистической революции ту же роль, что и в философском движении: они сами помогали взорвать свое привилегированное положение, забавляясь опаснейшими парадоксами, в которых они видели только приятную игру ума.

(Там же, 234.)

554

Аристократия почувствовала необходимость привлечь к себе народ и использовать его в качестве тарана против буржуазии, и ради этой цели она, не обинуясь, сменила придворную речь на язык базарных торговок…

(Там же, 234.)

555

…слова, созданные по требованию минуты, попадали не в бровь, а в глаз.

(Там же, 236.)

556

…не следует забывать, что роялисты первые украсили свои органы «цветами площадного языка», как об этом поспешила позабыть комиссия Национального Института в своем «Отчете о продолжении Словаря французского языка»…

(Там же, 237.)

557

Революционные журналисты и памфлетисты – не профессора риторики, стремящиеся к безупречности слога; больше, чем о правилах грамматики и чистоте речи, они должны, подобно драматургу, думать об овладении толпой, к которой они обращаются; они полемисты, которые должны приспособляться к языку, к вкусам, к привычкам и к культурному уровню своих читателей.

(Там же, 238.)

558

Простонародный язык с его площадными ругательствами, который буржуа и аристократы напялили на себя, как карнавальную маску, нужно было отбросить на другой же день после победы.

(Там же, 238.)

559

Предпринятая погоня за словами и оборотами не была невинным занятием ученых, – это была политическая кампания. Старались вытравить из языка, равно как из философии, религии, нравов малейшие следы революции. Как кошмар, преследовала она всех, кто вчера дрожал перед ней, а сегодня искал только наслаждений.

(Там же, 239.)

560

Это безрассудное преследование слов и выражений не помешало им, однако, удержаться в большом количестве в языке, в который они проникли через брешь, пробитую революцией. Бессильная ярость грамматиков и пуристов могла только официально констатировать появление на свет буржуазного языка… Революция призвала к политической жизни новый класс, ею же созданный. Государственные дела, вершившиеся до того в недрах королевского кабинета, были вынесены на арену общественных споров в газетах и парламентских собраниях. Общественное мнение становилось огромной силой, к которой приходилось обращаться за помощью для поддержки правительства. Эти новые политические условия требовали и нового языка, который перешел затем из политической сферы в чисто литературную область.

(Там же, 241.)

561

Революция была такой же творческой силой в области языка, как в области политических учреждений…

(Там же, 242.)

562

Несравненная точность языка XVIII в., которой никогда не достигнет современный язык, перегруженный живописующими прилагательными и блестящими, но обыкновенно не слишком точными сравнениями, не являлась идеалом для деятелей революции; они стремились к образному языку, выразительному и богатому словесным материалом. Когда в аристократическом языке не хватало глаголов, они делали глаголы из существительных, не заботясь об их грамматической правильности и полной смысловой точности.

(Там же, 243.)

563

Революционеры нуждались в новых существительных и прилагательных не менее, чем в глаголах; они пустили в оборот старые слова, исчезнувшие со времени госпожи Севинье и Лафонтена. Многие из этих слов вышли опять из употребления, но большинство ежедневно употребляется до сих пор…

(Там же, 245.)

564

…поэты Плеяды хотели заменить латинский язык французским… Вместо того, чтобы… смело сочинять стихи на народном языке, они пошли на компромисс, заимствовав у греческих и латинских поэтов их метрику и слова, которые они переделывали на французский лад. Их революция удалась; они так основательно свергли латынь, что введенные ими слова античного происхождения погибли вместе с революцией. Наоборот, деятели революции внесли в аристократический язык только слова, созданные самим народом, а такие слова обладают поразительной жизнеспособностью, тогда как выражения, изобретаемые учеными и литераторами, живут лишь несколько мгновений[91].

(Там же, 245 – 246.)

565

Язык был тогда [во время революции] орудием разрушения.

(Там же, 247.)

566

Язык обогатился бесчисленным множеством необходимых и колоритных слов.

(Там же, 247.)

567

Пытались ввести слово scienc'e (научник), но оно было излишне, так как с древних веков существует слово savant (ученый).

(Там же, 248.)

568

Старые слова стали употребляться [во время Революции] в новом значении.

(Там же, 248.)

569

Язык по необходимости должен был быть точным, строгим в подборе образов и бедным словами, чтобы рассуждение не сбивалось в сторону.

(Там же, 249.)

570

Политика создала парламентский язык; увлечение природой, любовь и чувствительность готовились в свою очередь создать себе язык по своему вкусу.

(Там же, 251.)

571