О некоторых сюжетных источниках «Капитанской дочки»

В пользу предложенного чтения говорит тот факт, что повесть Лекуэнта Делаво, обратившая на себя внимание Ю. Д. Левина, есть не что иное, как перелицовка назидательного рассказа («анекдота») из русской жизни, принадлежащего перу Бакуляра д’Арно (Baculard d’Arnaud) — писателя, имевшего довольно широкую аудиторию в последнюю треть XVIII в., но вошедшего в историю литературы прежде всего благодаря своей феноменальной плодовитости[9]. Текст, который мы имеем в виду, был опубликован в 1785 г., в составе очередного тома одного из его многочисленных авторских сборников, под заголовком «Великодушный поселянин» («Le paysan généreux»).

Варвар Пугачев захватывает богатые владения барона***: хозяин и его сыновья растерзаны, старшая дочь, отданная на поругание разбойникам, кончает с собой. Младшей дочери по имени Прескавья (Prescavia) предложен выбор между участью сестры или казнью; она без колебаний готовится взойти на эшафот. В этот момент из толпы раздается голос Алексиса (Alexis), одного из крепостных барона: «Есть наказание страшнее — отдайте ее мне в жены». По приказу Пугачева совершено венчание; когда новобрачные оказываются в убогом жилище Алексиса, тот уверяет Прескавью, что, оставаясь верным рабом, желает лишь спасти невинность своей госпожи, а из ложного положения ее впоследствии выведет «наша Матушка» («notre Mere»). Алексис со всей предупредительностью ухаживает за Прескавьей; дождавшись известия об аресте Пугачева, он вверяет ее надежному попечению и отправляется в Петербург. Прескавья, преодолевая старания опекунов, пускается вслед за ним. В покоях императрицы они появляются почти одновременно: вслед за тем как Алексис умоляет императрицу расторгнуть его брак, она признается в любви к своему спасителю и просит императрицу санкционировать их союз. Растроганная императрица проливает слезы; она дарует Алексису права благородного человека и благословляет супругов, которых затем ведут к алтарю[10].

В плане изучения генезиса КД «Великодушный поселянин» представляет гораздо больший интерес, нежели «Дмитрий и Надежда». Во-первых, у Бакуляра д’Арно функции устроителя брака влюбленной пары распределены между Пугачевым и Екатериной II (издававший свою повесть в России, Лекуэнт Делаво, сообразуясь, по-видимому, с литературным этикетом и применяясь к цензурной практике, не вывел императрицу в числе действующих лиц, делегировав ее полномочия «правительству», фигурирующему, впрочем за сценой). Во-вторых, la jeune Prescavia — в отличие от Надежды — сирота, лишившаяся отца (и братьев) при захвате мятежниками родового имения. Наконец, героиня французского «анекдота» сама, без поддержки окружающих, проделывает путешествие в резиденцию Екатерины II, где апеллирует к высочайшей милости.

Этот последний мотив позволяет увидеть в Прескавье литературный прототип т. н. Параши-Сибирячки — «неустрашимой русской путешественницы» Прасковьи Луполовой (Лупаловой), история которой, расцвеченная в преданиях и беллетристических переложениях, снискала исключительную популярность в первой трети XIX в.[11]

Фактическая основа этой истории такова. У офицера Григория Луполова, в 1798 г. разжалованного за некое преступление (казнокрадство?) и сосланного в Ишимскую округу (Тобольская губерния), — есть дочь Прасковья («девушка так себе, очень недурна лицом, честная и рукодельница»). Она просит родителей отпустить ее в Петербург, чтобы исходатайствовать отцу прощение. После долгих уговоров двадцатилетняя Прасковья пускается в путь «с одним рублем, с образом Божией Матери и с родительским благословением»; преодолев долгий и опасный путь, она достигает цели 5 августа 1804 г. В столице Прасковья находит благотворителей; ее прошение попадает в руки Александру I, который изрекает виновному помилование (27 декабря 1804 г.), а его дочери жалует 2000 рублей (12 апреля 1805 г.). Вскоре после того, во исполнение ранее принесенного обета, Прасковья удаляется в Десятинский девичий монастырь; там она и умирает в 1809 г.[12]