О маленькой птице размерами с остров

Скорее его фигура больше походила на бандита, ловкого жулика, при этом вызывающего самые разные чувства. Его внешность далеко не всегда вязалась с эмоциями, казалось ему ни одно проявление души не чуждо, но только в тот миг, когда он это показывал. Уйди он хоть на секунду, прекрати актерство и ты поймешь, как же глупо в нем ошибся. А ведь так каждый раз и ничего не поделать.

– Ты каждый день теперь будешь приходить? – с ноткой протеста начал Каин. Впрочем, несмотря на самые увлекательные диалоги, Каин всегда продолжал свою работу.

– У меня есть целых триста лет для одного тебя. Ты не мало натворил, верно Каин, из-за тебя переполошился весь мир, а ты сидишь здесь так будто ничего не произошло.

– Я добился, чего хотел, и жалеть теперь не стану.

– Не знаешь, к чему я об этом расспрашиваю? – фокусник сразу заметил равнодушие Каина и принялся расхаживать взад и вперед по наклонной скале для бивней и хобота.

– Знаю, конечно, я знаю, к чему ты меня расспрашиваешь. Только к чему все это если уже случилось? – старик обернулся на секунду, продолжая держать инструмент.

– Вот, ты уже говоришь так будто тебе не все равно, – мягким завлекающим тоном парировал фокусник.

– Я тебе и не говорил, что мне все равно и давай условимся не перевирать слова собеседника, эдак кроме отдельных звуков ничего и не вычленишь, – гораздо спокойнее продолжил Каин.

– Согласен на честность. Ты между прочим на счет меня больно мнителен, а зря… Речь же шла не о мне, а о сотне тысяч людей которых ты оставил там без ответа.

– Я поступил так, как было нужно, как поступил бы человек, если хочешь. И да, я человек. Если ты не заметил.

– Ты уходил от них как герой, как непреклонный идол, который спас их, но всех ли спас? Сам знаешь насколько не всех, ты спас пару тысяч, а после них остались миллионы. Ты знал что останутся, а все равно пошел спасать, и будь тех спасенных не две тысячи, а пожалуй хоть сто человек, пусть десять или вовсе один, ты все равно бы вышел героем. Ты был бы герой тех, кто это увидел, а еще для себя, открыто ты в этом себе не признался, но в душе то, сидит тот гордец. Что ж ты на это мне скажешь?

– И хоть бы одного спас рад был бы не меньше, верно, верно, – Каин задумался надолго, и чуть было на этом не кончил, но успел чуть опередить собеседника и продолжил, – если по божьему так нужно, велено им, то надо полагать так и должно быть. Но что же им, тем людям, что исполняют его волю, они то ведь ничего не знают, и спаси я одного уж, наверное, бы и не узнали. Ради веры их в бестолковую надежду. Да ты определено назовешь ее бестолковой, хоть она, быть может, и куда ужаснее. Я не хотел, чтобы они остались одни и как же иначе я мог им дать это если не так? Пусть они лишние камни на лысой горе, но они не должны это знать. Это ведь тоже не вся правда и у них есть свой удел, – Каин выдохнул, словно свалив с плеча одну гору, но уже поджидал, когда на второе взвалят еще.

– Пусть ты не знал эти миллионы, да и тысячи тех, что спас не знал так уж сильно. Положим, там ты ответил, но ведь были еще люди. Был Чарли в конце концов, обманул ты его или как? Я не делаю вид, будто не знаю, просто хотел напомнить тебе, – в руке фокусника появились игральные карты, которые он вертел у Каина под самым носом, непонятно зачем.

– Говори дальше, хватит с меня твоих игривых намеков, – рассердился совсем по стариковски Каин.

– Чарли помер, это известно. Как же он помер? Ты теперь должен догадаться, иначе и тебя бы теперь не было. Кто-то из вас не любил другого, а Чарли пошел за тобой, на твой крест и на нем ради тебя повесился, уж не он ли то был? Спрошу по-другому – ты любил своего друга?

– Это тебя не касается, – выпалил Каин.

– Ты дал святую надежду тому, кто должен был знать наверняка, обманул, хе-хе, – фокусник задавал вопросы и резюмировал подчас совсем не тем тоном, что можно было бы ждать, но ожидаемо смеялся, когда подлавливал Каина.

– Чарли знал все, и про то о чем ты говоришь ему известно не меньше. У парня будет жизнь и для него большей жертвой станет в ней мое отсутствие. Ты этого не поймешь и потому, тебя это не касается.

– Ты ловко устроил все это старик. Ты может, уйдешь отсюда со своими мозгами, но когда вернешься, сойдешь с ума, когда увидишь во что превратилась твоя теория, и как ты помог им всем, на много лет вперед, – Каин не ответил, и фокусник решил задать еще вопрос, – неужели ни что тебя не гложет, ты чувствуешь свою чистую душу?

– Иначе тебя бы здесь не было, – глядя в глаза ответил Каин.

Фокусник улыбаясь, зашагал в глубину черной пещеры, разбрасывая следом карты. Сегодня он победил и теперь станет побеждать, пока не уйдет вовсе, старик это прекрасно понимал. Каин впервые почувствовал себя стариком, и даже не глядя на сморщенные руки, теперь он понимал это. Тяжесть прожитых лет в одно мгновение обрушилась на него, словно это была сель поглотившая маленький дом у горы.