О маленькой птице размерами с остров

С каждым днем все больше людей появлялось на кладбище, но теперь, помимо прочих были живые люди. Молва быстро разошлась по городу, и несмотря на то что и веры как таковой ни в одном из них не было, все они, кто приходил, уповали на Каина. В страшные минуты жизни людям всегда хочется иметь того, кто бы стал опорой и дал надежду, таким для них и был Каин. От чего-то, Каин уставал все больше, то ли от живых, то ли от мертвых. Спать приходилось все меньше, бывало часа по три, да снова за работу. Руки всех троих, что Каина, что Бена или Чарли, были разодраны в кровь, перемотаны грязным тряпьем, а на старых мозолях вырастали новые. Лица их и можно было принять за чумные, и от того тяжелее было понять началось ли с ними это или все же нет.

Пролетая над рекою

В сизых кучных облаках

Я глаза твои закрою

Чтоб очнуться на лугах

И погонят дико стадо

По равнинам да на взгорье

Тому будет в нем отрада

Позабыть, что стало хворью

Улетит бескрыла птица

Да над главами паря

Не бог весть куда стремиться

С ней занимется заря

Чарли сидел на бугорке свежевырытой ямы и плакал, ему давно уже нездоровилось. Понос и рвота предвещали беду, а настала она тогда, когда уже по-другому ее и не примешь. Наросты, что появились на его теле, уже не могли дать себе оправданий, перед страшным и уже бесспорно определенным диагнозом. Чарли был болен чумой, она схватила его, как и всех, кого он уже закопал. Как страшно было видеть таким именно Чарли. Многие из тех, что приходили к Каину за упокоением родных, вскоре и сами попадали в ямы, так стало быть, должно быть и с Чарли. Каин узнал о болезни, сразу же сообщив Бену, несмотря на отговорки Чарли. Бен в свою очередь ответил столь быстро, будто ждал этого уже давно. В сущности, так оно и было, признался позже Бен, единственное, на что он надеялся, что первым станет он сам. Выдвинутый им план заключался в следующем: убить охранявших их стражников и бежать вглубь города, найти там врача и надеяться на излечение. Каин ответил согласием, сказав при том, лишь, что хочет поговорить с ним.

– Позволь мне порезать твою руку, – обратился к Чарли Каин.

– Лечить меня бесполезно, – ответил Чарли. Они сидели на улице, под полной луной, забравшись за угол своей землянки, в которой они ночевали. На улице света было всяко больше, чем в темном убежище, однако здесь было опаснее, нежели внутри, стражники дежурили днем и ночью.

– Я все же попробую, – не унимался Каин. Он взял ржавый кусочек железа и распорол Чарли кисть. Кровь задержалась буквально на секунду и полилась на землю. В глазах Каина можно было бы прочитать почти отчаянье, но все же он смог быстро собраться, – не совсем получилось, ну ничего, – Каин взял ту же железку и распорол руку и себе, но не как Чарли, а прямо по венам.

– Зачем это? – чуть не крикнув, спросил Чарли.

– Я бессмертный, – ответил Каин.

– Мы это все давно знаем, – с улыбкой сказал Чарли.

– Да, да, я знаю. Я хочу открыть тебе и большую тайну, не хотел говорить раньше, наверное, и не нужно было. Взгляни на меня и скажи, постарел ли я?

– О чем ты?

– Я бессмертный, и живу здесь уже тысячи лет, каким бы сумасшествием тебе это ни казалось, это так. Мне не нужно тебя обманывать, и говорю это тебе лишь потому, что возможно могу тебя излечить. Нужно подумать как.

– Не нужно Каин, я верю тебе и всегда знал, что ты особенный, но поверь и ты мне, что это не нужно.

–Не говори глупостей. Жизнь очень велика и в ней есть что любить, горе тем, кто этого не находит. И я не позволю тебе стать таким.

Следующий диалог произошел между Беном и Каином в землянке. Каин сказал, что хочет найти одного человека, который абсолютно точно смог бы помочь, но еще совсем неизвестно где его искать. О каком таком человеке говорил Каин, Бен не понял, но Каину все-таки поверил. Когда случившееся уже происходит, ни что не может смутить тебя, нет ни какой отрешенности или тоски, печали. Печаль – это последствие, оно противоположно горю по чувствам. Люди тоскуют от горя, но испытывая при этом чувства возможно даже приятные, оно подобно ностальгии, может человек бы и не стал тосковать, если бы не находил в этом отраду. Горе в свою очередь имеет другую природу, горе не терпит промедления, не дает времени и примет любую надежду.